Филипп дошел вплоть до того места, близ которого расположились
в боевом порядке англичане,… он сказал свои маршалам: "Пропустите вперед наших генуэзцев (генуэзских стрелков из арбалета) и начните бой во имя Бога и монсеньора Дениса святого!" Там было этих генуэзских стрелков из арбалета примерно 15 тысяч, которые не были в состоянии начать битву, так как сильно устали и измучились из-за длительного перехода в полном вооружении, неся арбалеты...
Когда генуэзцы были все собраны и выстроены и должны были начать наступление, то они принялись удивительно громко горланить; и делали они это, чтобы поразить англичан, но англичане молча стояли на месте и не обращали на это ровно никакого внимания. Во второй раз еще так же завопили и подвинулись немного вперед, но англичане продолжали молчать, не двигаясь ни на шаг. Еще в третий раз завопили очень громко и пронзительно, прошли вперед, натянули тетивы своих арбалетов и начали стрелять. А английские стрелки из лука, когда они увидели такое положение вещей, продвинулись немного вперед и стали с большим мастерством пускать в генуэзцев свои стрелы, которые опускались и вонзались так густо, словно снег. Генуэзцам никогда еще не приходилось встречаться в бою с такими стрелками из лука, какими были англичане, — и когда они почувствовали эти стрелы, пронзающие им руки, ноги и голову, то были тотчас же разбиты...
Рядом с генуэзцами и англичанами стояли плотными рядами рыцари, верхом на богато убранных конях и роскошно одетые, которые наблюдали за схваткой генуэзцев с англичанами-лучниками и за тем, как они сражались; так что когда генуэзцы попытались повернуть назад, то не смогли этого сделать. Ибо король Франции, сильно разгневавшись при виде их жалкого строя и того, что они потерпели поражение, так повелел и сказал: "Теперь же перебейте эту шваль: они обременяют нас и без толку загораживают нам путь". И было видно там, как рыцари, зажатые между ними, стали их избивать, и многие из рыцарей спотыкались среди них и падали между генуэзцами, не будучи более в состоянии подняться. А англичане по-прежнему усиленно стреляли в самую гущу толпы, и ни один выстрел не пропадал даром, ибо стрелы вонзались и падали или среди еще державшихся рыцарей, или же среди тех, что падали там и спотыкались в самом плачевном состоянии, — и могли они быть подняты с земли не иначе как с усиленной помощью своих людей. Так началась битва близ Креси в ту субботу, вечером».