Презентация на тему Избранные стихотворения О.Э. Мандельштама

строился с 1163 по 1345 г. Расположен в восточной

части острова Сите, на месте первой христианской церкви Парижа — базилики Святого Стефана, построенной, в свою очередь, на месте галло-римского храма Юпитера.

- Стоит базилика, и - радостный и первый - Как некогда

Адам, распластывая нервы, Играет мышцами крестовый легкий свод. Но выдает себя снаружи тайный план, Здесь позаботилась подпружных арок сила, Чтоб масса грузная стены не сокрушила, И свода дерзкого бездействует таран. Стихийный лабиринт, непостижимый лес, Души готической рассудочная пропасть, Египетская мощь и христианства робость, С тростинкой рядом - дуб, и всюду царь - отвес. Но чем внимательней, твердыня Notre Dame, Я изучал твои чудовищные ребра, - Тем чаще думал я: из тяжести недоброй И я когда-нибудь прекрасное создам...

мутная метель, И правовед опять садится в сани, Широким жестом запахнув

шинель. Зимуют пароходы. На припеке Зажглось каюты толстое стекло. Чудовищна, как броненосец в доке, — Россия отдыхает тяжело. А над Невой — посольства полумира, Адмиралтейство, солнце, тишина! И государства жесткая порфира, Как власяница грубая, бедна. Порфира – верхняя торжественная одежда государей, широкий и долгий плащ багряного шелка, подбитый мехом горностая. Власяница - грубая волосяная одежда монаха, аскета.

Сената — вал сугроба, Дымок костра и холодок штыка… Черпали воду

ялики, и чайки Морские посещали склад пеньки, Где, продавая сбитень или сайки, Лишь оперные бродят мужики. Летит в туман моторов вереница; Самолюбивый, скромный пешеход — Чудак Евгений — бедности стыдится, Бензин вдыхает и судьбу клянет! Сноб - человек, считающий себя носителем высшей интеллектуальности и изысканных вкусов. Намек на Евгения Онегина и его хандру (см. 1 глава романа в стихах «ЕО»). Сбитень - горячий напиток из меда с пряностями, сайки - род небольших сдобных булок. Чудак Евгений – главный герой поэмы «Медный всадник»: «О чем же думал он? о том,/ Что был он беден, что трудом/ Он должен был себе доставить/ И независимость и честь…».

середины: Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то

поднялся. Как журавлиный клин в чужие рубежи, — На головах царей божественная пена, — Куда плывете вы? Когда бы не Елена, Что Tроя вам одна, ахейские мужи? И море, и Гомер — все движется любовью. Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит, И море Черное, витийствуя, шумит И с тяжким грохотом подходит к изголовью. 1915 «Иллиада» Гомера открывается (2 песня) перечислением кораблей армии греков. «Божественная пена» – образ, связывающий ахейцев с морем. Елену, жену Менелая, похитил Парис. Это стало поводом для Троянской войны. «И море, и Гомер – все движется любовью» - 1. Из пены моря на острове Кипр появилась Афродита, 2. и Гомер – метонимия: и герои Гомера, ахейцы. Витийствуя – создавая стихи. Море Черное – стих-е написано в Крыму летом 1915 г.

мой город, знакомый до слез, До прожилок,

до детских припухлых желез.   Ты вернулся сюда, так глотай же скорей Рыбий жир ленинградских речных фонарей,   Узнавай же скорее декабрьский денек, Где к зловещему дегтю подмешан желток.   Петербург! я еще не хочу умирать: У тебя телефонов моих номера.   Петербург! У меня еще есть адреса, По которым найду мертвецов голоса.   Я на лестнице черной живу, и в висок Ударяет мне вырванный с мясом звонок,   И всю ночь напролет жду гостей дорогих, Шевеля кандалами цепочек дверных.  

видимо, решили легализовать печатаньем. В дни, когда оно напечаталось,

мы жили на Тверском бульваре, насквозь простукаченные и в совершенно безвыходном положении. Писались стихи в Ленинграде, куда мы поехали после Москвы - на месяц, в дом отдыха ЦЕКУБУ. Это когда Тихонов объяснил О.М., чтобы мы поскорее убирались из Ленинграда – «как на фронте»… Какой-то дружелюбный человек, представитель «Известий», предупреждал О.М.: поменьше читайте эти стихи, а то они в самом деле придут за вами». «Вырванный с мясом звонок» – звонок в квартиру М. (8-я линия, д.31, кв.5) был действительно с корнем вырван.

— Я лишился и чаши на пире отцов, И веселья,

и чести своей. Мне на плечи кидается век-волкодав, Но не волк я по крови своей: Запихай меня лучше, как шапку, в рукав Жаркой шубы сибирских степей... Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы, Ни кровавых костей в колесе; Чтоб сияли всю ночь голубые песцы Мне в своей первобытной красе. Уведи меня в ночь, где течет Енисей И сосна до звезды достает, Потому что не волк я по крови своей И меня только равный убьет. 17 -- 18 марта 1931, конец 1935

А. Булгакова К. С. Станиславскому от 18 марта 1931

г. (!): «На широком поле словесности российской в СССР я был один-единственный литературный волк... Со мной и поступили, как с волком. И несколько лет гнали меня, по всем правилам литературной садки в огороженном дворе» (цит. по: Чудакова М. Жизнеописание М. А. Булгакова.). Ср. также запись в дневнике В. Яхонтова (июль 1931 г.): «он затравленным волком готов был разрыдаться и действительно ведь разрыдался, падая на диван тут же, как только прочел (кажется, впервые и первым) — мне на плечи бросается век-волкодав, но не волк я по крови своей». Последняя строфа определилась только в Воронеже в 1935 г.: 1. И лежать мне в сосновом гробу. 2. И во мне человек не умрет. 3. И неправдой искривлен мой рот. Окончательный вар-т: И меня только равный убьет.

двадцатого века», Мандельштам ответил: «А в нашей семье это

стихотворение называется «Надсоном», имея в виду, возможно, совпадение с размером стихотворения Надсона «Верь, настанет пора и погибнет Ваал...» Но, скорее всего, дело было в другом. «Про «Волка» О. М. говорил, что это вроде романса, и пробовал ввести «поющего».

дева стучит, — Человеческий жаркий искривленный рот Негодует, поет, говорит

— Б.) Золотились чернила московской грязцы И пыхтел грузовик у ворот И по улицам шел на дворцы и морцы Самопишущий черный народ. ‹пробел› шли труда чернецы Как шкодливые дети вперед Голубые песцы и дворцы и морцы Лишь один кто-то властный поет ‹:› Морцы от. Мор (?) – массовая эпидемия, смерть. Чернецы – монахи.