Презентация на тему Жизнь и творчество Анны Ахматовой

Я сказала «Ты...» Озарила тень улыбки Милые черты.

От подобных оговорок Всякий вспыхнет взор... Я люблю тебя, как сорок Ласковых сестер.
1909 г.

и сестрой Ией. В центре — мать Инна Эразмовна

(урожденная Стогова). Киев, 1909 г. Фото из архива Л. Гумилева

...И женщина с прозрачными глазами (Такой глубокой синевы, что море Нельзя не вспомнить, поглядевши в них), С редчайшим именем и белой ручкой, И добротой, которую в наследство Я от нее как будто получила, — Ненужный дар моей жестокой жизни...
1943-1953 гг. «Северные элегии»

из экземпляров этой фотографии

сохранилась надпись: «Это я пишу «Четки».

Покорно мне воображенье В изображенья серых глаз. В моем тверском уединенье Я горько вспоминаю вас.
Прекрасных рук счастливый пленник, На левом берегу Невы, Мой знаменитый современник, Случилось, как хотели вы.
Вы, приказавший мне: довольно, Поди, убей свою любовь! И вот я таю, я безвольна, Но всё сильней скучает кровь.
И если я умру, то кто же Мои стихи напишет вам, Кто стать звенящими поможет Еще не сказанным словам?
Июль 1913. Слепнево

Ахматовой), А. А. Ахматова. Царское Село. 1916 г.

Дай мне горькие годы недуга, Задыханья, бессонницу, жар, Отыми и ребенка, и друга, И таинственный песенный дар — Так молюсь за твоей литургией После стольких томительных дней, Чтобы туча над темной Россией Стала облаком в славе лучей.
Петербург. 1915 г.

П. Лукницкого
О, знала ль я, когда в

одежде белой Входила Муза в тесный мой приют, Что к лире, навсегда окаменелой, Мои живые руки припадут.
О, знала ль я, когда неслась, играя, Моей души последняя гроза, Что лучшему из юношей, рыдая, Закрою я орлиные глаза.
О, знала ль я, когда, томясь успехом, Я искушала дивную судьбу, Что скоро люди беспощадным смехом Ответят на предсмертную мольбу.
1925 г.

голос был. Он звал утешно,
Он говорил:

«Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух.
Осень 1917

из-под век выглядывает страх,
Как клинописи жесткие страницы
Страдание выводит на

щеках,
Как локоны из пепельных и черных
Серебряными делаются вдруг,
Улыбка вянет на губах покорных
И в сухоньком смешке дрожит испуг.
И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною,
И в лютый холод, и в июльский зной,
Под красною ослепшею стеною.
1940 г

Осип Мандельштам и Анна Ахматова. Москва. 1934 г.

Он, сам себя сравнивший с конским глазом, Косится, смотрит, видит, узнает, И вот уже расплавленным алмазом Сияют лужи, изнывает лед.
В лиловой мгле покоятся задворки, Платформы, бревна, листья, облака. х Свист паровоза, хруст арбузной корки,
В душистой лайке робкая рука.
За то, что дым сравнил с Лаокооном,
Кладбищенский воспел чертополох,
За то, что мир наполнил новым звоном
В пространстве новом отраженных строф, —
Он награжден каким-то вечным детством, Той щедростью и зоркостью светил, И вся земля была его наследством, А он ее со всеми разделил.
1936 г.

не переставала писать стихи. Для меня в них —

связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных.
Анна Ахматова. «Коротко о себе»

Родная земля
В

заветных ладанках не носим на груди, О ней стихи навзрыд не сочиняем, Наш горький сон она не бередит, Не кажется обетованным раем, Не делаем ее в душе своей Предметом купли и продажи, Хворая, бедствуя, немотствуя на ней, О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах, Да, для нас это хруст на зубах, И мы мелем, и месим, и крошим Тот ни в чем не замешанный прах. Но ложимся в нее и становимся ею, Оттого и зовем так свободно — своею.
Ленинград. 1961