Презентация на тему Пейзажи в живописи

лиловый вяз,
Золотолистая берёза…
Как больно в сердце отдалась
Мне красок осени

угроза!

Природы радужный наряд
И блеск, и роскошь увяданья
С покорной грустью говорят,
Что уж близка пора прощанья,

Прощанья с летом и теплом,
И липы блёклыми листами,
Что, золотым опав дождём,
Шуршат в аллее под ногами,

И с вашей яркою красой,
Берёза, клён и вяз лиловый,
До дней, когда вы жизни новой
Дождётесь новою весной.

Павловск
23 сентября 1898

ласкою, последними дарами
Приманивает нас нежнее с каждым днем.

И вот

я, волокита старый,
Люблю ухаживать за ней
И жадно допивать, за каплей каплю, чары
Прельстительной волшебницы моей.

Всё в ней мне нравится: и пестрота наряда,
И бархат, и парча, и золота струя,
И яхонт, и янтарь, и гроздья винограда,
Которыми она обвешала себя.

И тем дороже мне, чем ближе их утрата,
Еще душистее цветы ее венка,
И в светлом зареве прекрасного заката
Сил угасающих и нега и тоска.
Октябрь 1874,
Гомбург

Константин Коровин. Осень. На мосту.
1910-е

сдвигаться
Суровый, листву леденивший октябрь.
Зарями ковался конец навигации,
Спирало гортань и

ломило в локтях.

Не стало туманов. Забыли про пасмурность.
Часами смеркалось. Сквозь все вечера
Открылся, в жару, в лихорадке и насморке,
Больной горизонт - и дворы озирал.

И стынула кровь. Но, казалось, не стынут
Пруды, и - казалось - с последних погод
Не движутся дни, и, казалося - вынут
Из мира прозрачный, как звук, небосвод.

И стало видать так далеко, так трудно
Дышать, и так больно глядеть, и такой
Покой разлился, и настолько безлюдный,
Настолько беспамятно звонкий покой!
1916 год

Питер Брейгель-старший. Возвращение стада (Осень).
1565 год
(Из цикла «Времена года»)

ты,
О, губительница нежная
Милой летней красоты!

Обольстительными ласками

Соблазнив и лес, и сад,
Ты пленительными красками
Расцветила их наряд.

Багряницей светозарною
Ты по-царски их убрав,
Сдернешь прихотью коварною
Ризу пышную дубрав.

Но пока красы обманчивой
Не сорвала ты с лесов,
Сколько прелести заманчивой
В этой радуге цветов!

Скоро с кротостью печальною
В увяданья тихий час
Сад улыбкой нас прощальною
Подарит в последний раз.

И с порою грустью веющей
Я безропотно мирюсь
И природе вечереющей
Побежденный отдаюсь.

Клод Моне. Осень на Сене в Аржантёе.
1873 год

Ивана Богослова — мои, на мучеников Сергия и Вакха,

7 октября,— отца; через два дня, мч. Евлампии, матушка именинница, на Михайлов День Горкин пирует именины, а зиму Василь-Василич зачинает,— Васильев День,— и всякие уж пойдут неважные.

После Покрова самая осень наступает: дожди студеные, гололед. На дворе грязь чуть не по колено, и ничего с ней нельзя поделать, спокон веку все месится. Пробовали свозить, а ее все не убывает: за день сколько подвод пройдет, каждая, плохо-плохо, а с полпудика натащит, да возчики на сапогах наносят, ничего с ней нельзя поделать.

Отрывок из романа И.С. Шмелева «Лето Господне» (Именины. Преддверие).

Архип Куинджи. Осень. 1876-1890 гг

вокруг него. По дорожке среди осинок. Еще не желтые

осинки, но дорога вся усыпана их листвой круглой -- сафьян малиновый, лимонный, палевый, почти канареечный есть. Когда выехали, чтобы повернуть направо, кто-то среди деревьев на опушке что-то делал лежа; красного солнца осталось уже половина. Месяц довольно высоко, -- зеленовато-белый, небо под ним гелиотроповое почти. Хороша та дорога, где всегда грязь! Глубокие колеи -- все возят тяжелое, все воруют лес. Возле места, где была Караулка, стояли, вертел курить, дивились на красоту: месяц впереди, в левом направлении, над лесом, кое-где желтые высокие, стройные деревца (кажется, клены), закат направо совсем бесцветный, светлый. Под месяцем опять гелиотропы, ниже и левее синева цвета сахарной бумаги. Вера смотрела направо -- дивилась, как зубчатая линия леса -- на закате. Дальше по просеке-дороге трудно ехать -- так много сучьев. Уже темнело (в глубине-то леса). Выехали на опушку, чтобы повернуть направо (караулка), постояли, опять подивились -- хорош был кровавый клен. Я взял листок. Он сейчас передо мной, точно его, бывший светло-палевым, обмакнули в воду с кровью.
   Как осенью в лесу, в чаще, вдруг видишь: светит желтизной, выдвинулась ветка орешника. Даже жутко. Когда проехали Победимовых, повернули направо, стали спускаться с горы, закат уже краснел, а луна (направо, над лощиной, полной леса) была на сером, освещенном ею небе. Вообще небо было почти все серое, чуть в глубине синеватое.
   Как странно все освещает осенняя заря! -- сказал Вере, поднимаясь в гору.

Иван Бунин. Дневники 1917-1918 гг. Отрывок (15 сентября 1917 года)

Василий Поленов. Золотая осень. 1893 год