Слайд 2
Среди сокровищ отечественной культуры, хранящихся в музеях страны,
одно из первых мест принадлежит русской иконе. С древних
досок смотрит на нас своеобразный суровый и прекрасный мир, созданный удивительными, в большинстве своем безымянными мастерами.
В ряду выдающихся памятников, вошедших в мировую сокровищницу искусства, одно из почетных мест занимает блестящая коллекция икон Псковского музея-заповедника.
«...В чудесном древнем городе Пскове есть музей, заслуживающий всяческого внимания, (...) значение его выходит за пределы города или даже области». Эти строки написал в 1929 году известный искусствовед академик И. Э. Грабарь, посвятивший псковскому собранию свою первую статью из серии очерков «Художественные музеи СССР».
Слайд 3
Основа собрания икон была заложена в 1876 году,
когда в Пскове на частные пожертвования открылся музей Псковского
археологического общества. Слившись впоследствии с Церковно-археологическим музеем, он вошел в состав Историко-художественного музея, включенного и 1918 году в сеть государственных музейных учреждений. Самые значительные поступления приходятся на 1920—1930-е годы, период массового закрытия церквей.
Слайд 4
Сегодня Псковский музей, один из крупнейших в стране,
владеет ценнейшими памятниками XV века и наиболее полной коллекцией
псковской живописи XVI века — всею свыше 700 икон. Псковская иконопись, псковская «школа живописи» уже давно признана самобытным художественным явлением. Один из первых ее исследователей А. Грищенко еще в 1917 году прозорливо предсказал: «Придет время, когда ... псковская древняя живопись займет почетное, видное место, ... как интересная ветвь всего древнерусского искусства».
Слайд 5
Своеобразие псковского искусства — тема сложная и до
настоящего времени не вполне разработанная — определяется следующими обстоятельствами.
Слайд 6
Экспозицию древнерусской живописи открывает небольшая краснофонная икона середины
XIV века «Спас Вседержитель», или «Спас Елеазаровский», названная так
по месту происхождения — из Спасо-Елеазаровского монастыря. В исполненном внутренней энергии лике Спаса уже угадывается та эмоциональная напряженность, которая впоследствии станет отличительным признаком псковского искусства, Этот небольшой по размеру памятник связан с монументальными традициями живописи XIII века. В то же время в нем уже присутствует экспрессивное начало, появившееся в живописи XIV века. Выраженный архаизм стиля иконы — в пропорциях фигуры, в организации пластики и колористическом решении — позволяет отнести это произведение к тому направлению псковской живописи, где наиболее явственно проявились народные художественные вкусы.
Слайд 7
В конце XIV—начале XV века написана икона «Святая
Ульяна». Несмотря на то, что памятник сильно пострадал от
воздействия времени и часть лика утрачена, он производит необычайно сильное впечатление. Монументальная фигура Ульяны, крупная, с широкими плечами, передана обобщенно, сугубо графическими приемами. Черный контур рисунка строго ограничивает цветовое пятно зеленого мафория, организуя легко читаемый силуэт. Лик Ульяны исполнен внутреннего горения, словно иссушившего строгие черты.
Слайд 8
Живописно-экспрессивная линия в псковском искусстве остается ведущей на
протяжении всего XV века. Ярким примером живописи этого времени
является икона конца столетия «Сошествие во ад», хорошо известная по выставкам и публикациям.
Слайд 9
К первой половине XVI века относится икона «Параскева
Пятница в житии».
Об этой популярной на Руси святой, покровительнице
прях и ткачих, а также торговли и брака, псковский художник рассказал только как о мученице, страдавшей и умершей за свою веру. Святая предстоит строго фронтально, в рост. Ее сильно вытянутую, тонкую, с непропорционально длинными руками фигуру венчает маленькая голова с темным без оживок узким ликом и по-псковски близко поставленными глазами. В правой руке Параскева держит крест, в левой — развернутый свиток с текстом «Символа веры». Фигура лишена какого-либо намека на движение.
Слайд 10
Традиционные демократические черты проявляются в таких иконах XVI
века, как «Огненное восхождение пророка Ильи» и «Чудо Георгия
о змие». В подобных иконах церковный сюжет часто бессознательно превращался в фантастическое сказочное изображение.
