Слайд 2
Живое слово Вероники Тушновой всегда в сердцах её
почитателей…
Данная презентация стала прекрасным сопровождением литературной гостиной по творчеству
Вероники Тушновой для учащихся 10-11 классов.
Она позволила приобщиться к мироощущению великолепной поэтессы, узнать её нестареющие стихи.
Слайд 3
Вероника Тушнова
(14 (27) марта14 (27) марта
191514 (27) марта 1915, Казань14 (27) марта 1915, Казань —
7 июля14 (27) марта 1915, Казань — 7 июля 196514 (27) марта 1915, Казань — 7 июля 1965, Москва)
Слайд 4
Вероника Михайловна Тушнова родилась 27 марта 1915 года
(дата нового стиля) в Казани, в семье профессора медицины
Казанского Университета Михаила Тушнова и его жены, Александры, урожденной Постниковой, выпускницы Высших женских Бестужевских Курсов в Москве.
Слайд 6
Вероника, черноглазая, задумчивая девочка, писавшая стихи
с детства, но прятавшая их от отца, согласно его
же непререкаемому желанию, сразу после окончания школы поступила в Ленинградский медицинский институт . . .
“Меня часто спрашивают: А когда вы начали писать стихи”? И мне всегда бывает трудно ответить на этот вопрос. Что понимать под словами “писать стихи”? Складывать фразы в правильно чередующиеся, зарифмованные строки и строфы? Если так, то я начала писать в самом раннем детстве, лет в шесть-семь:
Солнышко светит и греет,
Птичек слышны голоса...”
Слайд 8
Вероника Михайловна проучилась на
факультете терапии четыре года, но больше не смогла истязать
свою душу: Ее всерьез увлекли занятия живописью, да и поэтическое вдохновение не покидало.
В начале лета 1941 года Тушнова поступает в Московский Литературный институт имени М.Горького. Ее желание профессионально и всерьез заниматься поэзией и филологией вроде бы начинает сбываться. Но учиться не пришлось. Началась война. Отец Вероники Михайловны к тому времени скончался. Осталась больная мать и маленькая дочь Наташа …
Слайд 10
Когда началась война, дочери Тушновой
Наташе шел 3-й год, и эти два понятия -
дети и война — слились в ее стихах.
Дом военных лет, “раскрытый”, разоренный, с постоянной тревогой за судьбы близких, с лихорадочными сборами в бомбоубежище …
Слайд 11
И снова поиски ключа,
И дверь с задвижкою тугою.
И
снова тельце у плеча,
Обмякшее и дорогое...
Как назло, лестница крута,
-
Скользят по сбитым плитам ноги, -
И вот навстречу, на пороге
Бормочущая темнота
Слайд 12
СТАРЫЙ ДОМ
Сколько раз я мечтала в долгой
жизни своей постоять, как бывало, возле этих дверей. В
эти стены вглядеться, в этот тополь сухой, отыскать свое детство за чердачной стрехой. Но стою и не верю многолетней мечте: просто двери как двери. Неужели же те? Просто чье-то жилище, старый розовый дом. Больше, лучше и чище то, что знаю о нем.Вот ведь что оказалось: на родной стороне ничего не осталось, -все со мной и во мне. Зря стою я у окон в тихой улочке той: дом - покинутый кокон, дом - навеки пустой.
Слайд 14
Это дом, брошенный в спешке
людьми, бежавшими от фашистов :
Ни скрипа, ни шороха
в доме пустом,
Он весь потемнел и намок.
Ступени завалены палым листом,
Висит заржавелый замок.
Это эвакуация в глубь России:
Наш новый дом в сугробах под горой,
К нему бежит петлистая дорожка,
В нем есть окно за ледяной корой,
Печурка есть, горячая картошка...
Слайд 16
ПТИЦА
Бои ушли. Завесой плотной
плывут туманы вслед врагам,
и
снега чистые полотна
расстелены по берегам.
И слышно: птица птицу кличет,
тревожа
утреннюю стынь.
И бесприютен голос птичий
среди обугленных пустынь.
Он бьется, жалобный и тонкий,
о синеву речного льда,
как будто мать зовет ребенка,
потерянного навсегда.
Кружит он в скованном просторе,
звеня немыслимой тоской,
как будто человечье горе
осталось плакать над рекой.
Слайд 17
“По-настоящему писать я стала во
время войны. Я работала в госпитале с утра до
ночи и очень редко бралась за карандаш. Но сколько я передумала и перечувствовала за это время! И что самое удивительное, у меня появилось новое, никогда ещё не испытанное мною чувство – мне вдруг захотелось, чтобы стихи мои узнали, прочли, мне хотелось своими стихами вмешаться в жизнь, что-то изменить в ней”
Ее так и звали ласково: "доктор с тетрадкой» …
Слайд 19
В 1945 году вышли из печати
ее поэтические опыты, которые она так и назвала "Первая
книга". Это был сравнительно поздний дебют - Веронике Михайловне было уже 29 лет - и прошел он как - то незаметно, тихо....
Слайд 20
Ничего удивительно, что вторая книга Вероники Михайловны "Пути
- дороги" увидит свет только через десять лет, в
1954 году.
Она просто не решалась выпустить ее в свет. В основу этой книги легли стихотворения, написанные часто в дороге и навеянные дорожными встречами и впечатлениями, знакомствами с новыми людьми и новыми местами. "Азербайджанская весна" - так называется один из поэтических циклов Тушновой …
Слайд 21
Эти десять лет были
очень трудными для Вероники Михайловны. Она искала свой собственный
путь в поэзии. Искала тяжело, мучительно, часто сбиваясь с такта и много теряя и для сердца, и для таланта …
Слайд 22
В самом деле, только на последних двадцати страницах
сборника, в разделе "Стихи о счастье", поэтесса ,словно сбросив
тяжкую ношу, вдруг стала самой собою. Возникло вдруг истинное лицо пишущей- любящей, томящейся, страдающей женщины. Временами оно было почти портретно - точным, единственным в своей живой конкретности: "ресницы, слепленные вьюгой, волос намокшее крыло, прозрачное свеченье кожи, лица изменчивый овал", - но одновременно это было лицо, подобное тысячам других женских лиц, это была душа, точно так же, как и они, страдающая и любящая, мучимая и где - то мучающая другого, пусть и страстно любимого человека!
Слайд 23
Каждая из читательниц могла почувствовать в строчках Тушновой
свою "вьюгу", свои счастливые и горькие минуты и только
свое, но такое общее, понятное для всех ,тревожное ощущение неумолимого бега времени и упрямую, немного странную, обманчивую и наивную веру в счастье:
...Я перестану ждать тебя,
А ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
Когда в стекло ударит вьюга...
Когда припомнишь, как давно
Не согревали мы друг друга!
В. Тушнова "Не отрекаются любя..."
Слайд 25
Людские души - души разные,
не перечислить их, не
счесть.
Есть злые, добрые и праздные
и грозовые души есть.
Иная в
силе не нуждается,
ее дыханием коснись -
и в ней чистейший звук рождается,
распространяясь вдаль и ввысь.
Другая хмуро-неотзывчива,
другая каменно-глуха
для света звезд,
для пенья птичьего,
для музыки
и для стиха.
Она почти недосягаема,
пока не вторгнутся в нее
любви тревога и отчаянье,
сердечной боли острие.
Смятенная и беззащитная,
она очнется,
и тогда
сама по-птичьи закричит она
И засияет как звезда
Слайд 26
После этих строк,
выученных и переписанных сотнями читательниц в тетради, к Веронике
Михайловне пришла известность. Ее поэтический голос набрал силу и высоту.
Выпущенная в 1958 году книга
"Память сердца" была уже чисто лирической.
Главная тема поэтессы вышла на первый план, потеснив все остальное …
Слайд 27
Любовь на свете есть!
Единственная- в счастье и в
печали,
В болезни и здоровии - одна,
Такая же в конце,
как и в начале,
Которой даже старость не страшна.
Не на песке построенное зданье,
Не выдумка досужая, она
Пожизненное первое свиданье,
Безветрие и гроз чередование!
Сто тысяч раз встающая волна!
В. Тушнова. "Твой враг"
Слайд 28
Нельзя за любовь - любое,
Нельзя, чтобы то, что
всем.
за любовь платят любовью
Или не платят совсем.
Принимают и не
смущаются,
Просто благодарят.
или (и так случается!)
Спасибо не говорят.
Горькое... вековечное...
Не буду судьбу корить.
жалею тех, кому нечего
или некому
Подарить …
В. Тушнова. «Нельзя за любовь"
Слайд 32
Красивая, черноволосая женщина с печальными глазами (за характерную
и непривычную среднерусскому глазу красоту ее называли смеясь "восточной
красавицей"), с мягким характером, любившая дарить подарки не только близким, но и просто друзьям; мчавшаяся по первому зову на помощь в любое время дня и ночи, заражавшая всех смехом, весельем и подлинной любовью к жизни; эта вот красавица - поэтесса, с чьими стихами о Любви под подушкой засыпало целое поколение девчонок, - сама переживала трагедию - счастье Чувства, озарившего своим Светом последние ее годы на Земле и давшего мощный поток энергии ее Творчеству …
Слайд 34
Любовь эта была разделенной,
но тайной, потому что, как писала сама Тушнова:
Стоит между
нами
Не море большое -
Горькое горе,
Сердце чужое …
В Тушнова "Хмурую землю"
Слайд 36
Человек, которого любила Вероника Михайловна, поэт Александр Яшин,
был женат, не мог оставить семью, да и кто
знает, смогла бы Вероника Михайловна, человек все понимающий, и воспринимающий обостренно и тонко, - ведь у поэтов от Бога "нервы на кончиках пальцев", - решиться на столь резкий поворот Судеб, больше трагический, чем счастливый? Наверное, нет. Она называла свое чувство бурей, с которой никак не справлюсь" и доверяла малейшие его оттенки и переливы своим стихам, как дневниковым строчкам …
Слайд 38
Я одна тебя любить умею,
да на это
права не имею,
будто на любовь бывает право,
будто
может правдой
стать неправда.
Не горит очаг твой, а дымится,
не цветёт душа твоя — пылится,
задыхаясь, по грозе томится,
ливня молит, дождика боится...
В. Тушнова. «Я одна так любить умею"
Слайд 40
Веронике Тушновой и Александру Яшину
Сто часов счастья,
Чистейшего, без обмана...
Сто часов
счастья!
Разве этого мало?
В. Тушнова
Слайд 41
Я не открою, право же, секрета,
Коль
гляну в ваши трепетные дни.
Вы жили, как Ромео
и Джульетта,
Хоть были втрое старше, чем они.
Но разве же зазорна иль позорна
В усталом сердце брызнувшая новь?!
Любви и впрямь «все возрасты покорны»,
Когда придет действительно любовь!
Бывает так: спокойно, еле-еле
Живут, как дремлют в зиму и жару.
А вы избрали счастье. Вы не тлели,
Вы горячо и радостно горели,
Горели, словно хворост на ветру,
Пускай бормочет зависть, обозлясь,
И сплетня вслед каменьями швыряет
Вы шли вперед, ухабов не страшась,
Ведь незаконна в мире только грязь,
Любовь же «незаконной» не бывает!
Дворец культуры. Отшумевший зал.
И вот мы трое за крепчайшим чаем.
Усталые, смеемся и болтаем.
Что знал тогда я? Ничего не знал
Но вслушивался с легким удивленьем,
Как ваши речи из обычных слов
Вдруг обретали новое значенье,
И все — от стен до звездного круженья —
Как будто говорило про любовь!
Да так оно, наверное, и было.
Но дни у счастья, в общем, коротки.
И, взмыв в зенит и исчерпав все силы,
Она, как птица, первой заплатила
За «сто часов» блаженства и тоски...
А в зимний вечер, может, годом позже
Нас с ним столкнул людской водоворот.
И сквозь беседу ну почти что кожей
Я чувствовал: о, как же не похожи
Два человека — нынешний и тот.
Слайд 42
Всегда горячий, спорщик и боец,
Теперь, как в
омут, погруженный в лихо,
Брел как во сне, потерянный
и тихий,
И в сердце вдруг, как пуля: — Не жилец!..
Две книги рядом в комнатной тиши...
Как два плеча, прижатые друг к другу.
Две нежности, два сердца, две души,
И лишь любовь одна, как море ржи,
И смерть одна, от одного недуга...
Но что такое смерть или бессмертье?!
Пусть стали тайной и она, и он,
И все же каждый верен и влюблен
И посейчас, и за чертою смерти!
Две книги рядом, полные тепла,
Где в жилах строк — упругое биенье.
Две книги рядом, будто два крыла,
Земной любви живое продолженье.
Я жал вам руки дружески не раз,
Спеша куда-то в городском трезвоне,
И вашу боль, и бури ваших глаз,
Все ваше счастье, может, в первый раз,
Как самородок, взвесил на ладони.
И коль порой устану от худого,
От чьих-то сплетен или мелких слов,
Махну рукой и отвернусь сурово.
Но лишь о вас подумаю, как снова
Готов сражаться насмерть за любовь!
Слайд 43
Все, кто прочел (изданные уже после смерти поэтессы,
в 1969 году!) стихотворения, навеянные этим глубоким и на
удивление нежным чувством, не могли избавиться от ощущения, что у них на ладони лежит "пульсирующее и окровавленное сердце, нежное, трепещет в руке и своим теплом пытается согреть ладони": Лучшего сравнения нельзя и придумать. Может быть ,поэтому поэзия Тушновой до сих пор жива, книги переиздаются, помещаются в интернет - сайты и легких, как крылья бабочки, строчек Тушновой, кстати, созданных "в крайнем страдании и острейшем счастье", (И. Снегова) знают больше, чем подробности ее сложной, трагической почти, биографии. Впрочем, таковы Судьбы практически всех истинных Поэтов, на это сетовать грех!
Слайд 46
С тобой я самая верная,
С тобой я
самая лучшая,
С тобой я самая добрая,
Самая всемогущая.
Щедрые на пророчества
Твердят
мне:
- Счастье кончается!
А мне им верить не хочется,
Мне их слушать не хочется,
Ну их всех!
Ничего не кончится
Так иногда случается!
В. Тушнова. «С тобой я самая верная...»"
Слайд 47
Изданные сборники стихов
Первая книга. 1945.
Пути-дороги. 1954.
Дорога на Клухор.
1956.
Память сердца. 1958.
Второе дыхание. 1961.
Лирика. 1963, 1969.
Сто часов счастья.
1965.
Стихи. 1969.
Слайд 50
Все было до меня: десятилетья
того, что счастьем называем
мы.
Цвели деревья,
вырастали дети,
чередовались степи и холмы,
за ветровым стеклом рождались
зори
очередного праздничного дня,—
был ветер,
берег,
дуб у лукоморья,
пир у друзей,—
все это без меня.
Моря и реки шли тебе навстречу,
ручной жар-птицей
в руки жизнь плыла...
А я плутала далеко-далече,
а я тогда и ни к чему была.
Ты без меня сквозь годы пробивался,
запутывался и сплеча рубил,
старался, добивался, любовался,
отпировал, отплакал, отлюбил...
Ты отдал все, что мог, любимой ради,
а я?—
всего глоток воды на дне,
сто скудных грамм в блокадном Ленинграде.
Завидуйте,
все любящие,
мне!
Слайд 52
Мне говорят: нету такой любви.
Мне говорят:как все, так
и ты живи!
Больно многого хочешь, нету людей таких.
Зря ты
только морочишь и себя и других!
Говорят: зря грустишь, зря не ешь и не спишь, не глупи!
Всё равно ведь уступишь, так уж лучше сейчас
уступи!
...А она есть.Есть. Есть.
А она - здесь,
здесь, здесь,в сердце моём
тёплым живёт птенцом,
в жилах моих
жгучим течёт свинцом.
Это она - светом в моих глазах,
это она - солью в моих слезах,
зренье, слух мой,
грозная сила моя,
солнце моё, горы мои, моря!
От забвенья - защита,
от лжи и неверья - броня...
Если её не будет,
не будет меня!
...А мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят: как все, так и ты живи!
А я никому души
не дам потушить.
А я и живу, как все
когда-нибудь
Слайд 54
Не о чем мне печалиться,
откуда же
слезы эти?
Неужели сердце
прощается
со всем дорогим на свете —
с этим вечером мглистым,
с
этим безлистым лесом...
А мне о разлуке близкой
ничего еще не известно.
Все еще верю:
позже,
когда-нибудь...
в марте... в мае...
Моя последняя осень.
А я ничего не знаю.
А сны все грустнее снятся,
а глаза твои все роднее,
и без тебя оставаться
все немыслимей!
Все труднее!
Слайд 56
Не опасаюсь впасть в сентиментальность, для нас с
тобой такой угрозы нет. Нас выручает расстояний дальность, число
разлук, неумолимость лет. Нам ничего судьба не обещала, но, право, грех ее считать скупой: ведь где-то на разъездах и причалах мы все-таки встречаемся с тобой. И вновь — неисправимые бродяги —соль достаем из пыльного мешка, и делим хлеб, и воду пьем из фляги до первого прощального гудка. И небо, небо, синее такое, какое и не снилось никому, течет над нами вечною рекою в сплетеньях веток, в облачном дыму
Слайд 58
Биенье сердца моего,
тепло доверчивого тела...
Как мало взял ты
из того,
что я отдать тебе хотела.
А есть тоска, как
мед сладка,
и вянущих черемух горечь,
и ликованье птичьих сборищ,
и тающие облака..
Есть шорох трав неутомимый,
и говор гальки у реки,
картавый,
не переводимый
ни на какие языки.
Есть медный медленный закат
и светлый ливень листопада...
Как ты, наверное, богат,
что ничего тебе не надо
Слайд 60
***
Бывало всё: и счастье, и печали, и разговоры
длинные вдвоём.
Но мы о самом главном промолчали, а
может, и не думали о нём.
Нас разделило смутных дней теченье - сперва ручей, потом, глядишь, река...
Но долго оставалось ощущенье: не навсегда, ненадолго, пока...
Давно исчез, уплыл далёкий берег, и нет тебя, и свет в душе погас,
И только я одна ещё не верю, что жизнь навечно разлучила нас.
[1969]
Слайд 62
Так уж сердце у меня устроено - не
могу вымаливать пощады. Мне теперь - на все четыре
стороны... Ничего мне от тебя не надо. Рельсы - от заката до восхода, и от севера до юга - рельсы. Вот она - последняя свобода, горькая свобода погорельца. Застучат, затарахтят колеса, вольный ветер в тамбуре засвищет, полетит над полем, над откосом, над холодным нашим пепелищем.
Слайд 63
Умирала Вероника Михайловна в тяжелых мучениях. Не только
от страшной болезни, но и от тоски по любимому
человеку, решившемуся в конце концов выпустить горько-грешное счастье из рук: Поэтессы не стало
7 июля 1965 года.
Ей едва исполнилось 50 лет. Остались рукописи в столе: недописанные листки поэмы и нового цикла стихов.
Через три года после своей Любимой умер, тосковавший и мечущийся в этой холодной тоске до последних дней, Александр Яшин. Диагноз звучал также зловеще - "рак".
Как тут не вспомнить классическое:
"Бывают странные сближенья!"
Слайд 65
Да, ты ушла.
Со смерти взятки гладки.
Звучат иных поэтов
голоса.
Иные голосистей. Правда это.
Но только утверждаю я одно:
И самому
горластому поэту
Твой голос заглушить не суждено.
Твой голос – тихий, как
сердцебиенье.
В нём чувствуется школа поколенья
Науку скромности
прошедших на войне
Тех, что свою карьеру начинали
В сырой землянке –
не в концертном зале
И не в огне реклам –
в другом огне …
Слайд 69
Я стою у открытой двери, я прощаюсь, я
ухожу. Ни во что уже не поверю, - всё
равно напиши, прошу! Чтоб не мучиться поздней жалостью, от которой спасенья нет, напиши мне письмо, пожалуйста, вперёд на тысячу лет. Не на будущее, так за прошлое, за упокой души, напиши обо мне хорошее. Я уже умерла. Напиши!
Слайд 70
Друзья поэтессы после смерти Вероники, говоря о ее
стихах, вспоминали слова знаменитого хирурга о человеческом сердце, оказавшемся
на его ладони: “Это, знаете ли, вот когда оно в руке трепещет, - это я ни с чем в жизни не могу сравнить…”
В надгробном слове на похоронах поэтессы Александр Яшин говорил о ее “благородном сердце, обнаженном до предела” …
Слайд 72
Человек живет совсем немного -несколько десятков лет и
зим, каждый шаг отмеривая строго сердцем человеческим своим. Льются
реки, плещут волны света, облака похожи на ягнят... Травы, шелестящие от ветра, полчищами поймы полонят. Выбегает из побегов хилых сильная блестящая листва, плачут и смеются на могилах новые живые существа. Вспыхивают и сгорают маки. Истлевает дочерна трава... В мертвых книгах крохотные знаки собраны в бессмертные слова.
1965
