Презентация на тему Урок литературы в 7 классе

МКОУ СОШ №2 с Чикола

7 класс

смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Ноябрь 1941

сделала, подлая…»

подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли,

повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили
и ушли за солдатом солдат...
До свидания, мальчики! Мальчики, постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат
и себя не щадите вы...
И все-таки постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
Вместо свадеб — разлуки и дым! Наши девочки платьица белые Раздарили сестренкам своим. Сапоги... Ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки!
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идете войной наугад...
До свидания, девочки!
Девочки,
Постарайтесь вернуться назад!
1958

первых выстрелов войны.Через секунду мир взорвётся, Смерть поведёт парад-алле, И навсегда

погаснет солнце Для миллионов на земле.
Безумный шквал огня и стали Не повернётся сам назад. Два «супербога»: Гитлер – Сталин, А между ними страшный ад.
Июнь. Россия. Воскресенье. Страна на грани: быть не быть… И это жуткое мгновенье Нам никогда не позабыть…

Тавасиев Арсен

наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда

других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души... Жди. И с ними заодно Выпить не спеши.

Джураева Камилла

шагу назад... И ни пяди земли..." - Касается каждого взвода. Но

Киев захвачен, в кольце Ленинград, бои – на пороге столицы: бессонные ночи, кровавый закат, суровые, скорбные лица. Часы отступлений, как вы нелегки! Ведь каждый считал – он виновен... И только на Волге, у кромки реки, был враг, наконец, остановлен. А дальше – сраженья и ночью, и днём, за каждую русскую хату. Приказ был: - на Запад, под шквальным огнём. Всё было под силу солдату. Свобода тому лишь до гроба верна, кто предан идее народа. Священная шла, мировая война, - Война сорок первого года. 2011

тоже есть стволы.
Пни стоят, как чистые столы,
А

на них медовая смола.
Бабы бьют вальками над прудом —
Спящим снится орудийный гром. Как фугаска, ухает подвал,
Эхом откликаясь на обвал.
К нам война вторгается в постель Звуками, очнувшимися вдруг, Ломотой простреленных костей, Немотою обожженных рук.
Долго будут в памяти слова
Цвета орудийного ствола.
Долго будут сосны над травой Окисью синеть пороховой.
И уже ничем не излечим Пропитавший нервы непокой.
«Кто идет?» — спросонья мы кричим
И наганы шарим под щекой.

бойцу молодому Передали из дому Небольшой голубой треугольный конверт. И как будто

не здесь ты, Если почерк невесты Или пишут отец твой и мать,  Но случилось другое — Видно, зря перед боем Поспешили солдату письмо передать. Там стояло сначала: "Извини, что молчала, Ждать не буду" — и всё, весь листок. Только снизу приписка: "Уезжаю не близко,  Ты ж спокойно воюй и прости, если что". Вместе с первым разрывом Парень крикнул тоскливо: "Почтальон, что ты мне притащил?!  За минуту до смерти В треугольном конверте Пулевое ранение я получил!" Он шагнул из траншеи С автоматом на шее, Он разрывов беречься не стал. И в бою под Сурою Он обнялся с землёю, Только — ветер обрывки письма разметал.  И в бою над Сурою Он обнялся с землёю, Только — ветер обрывки письма разметал.
1967 

Караева Диана

здесь остановись! Могиле этой дорогой Всем сердцем поклонись. Кто б ни был

ты: рыбак, шахтёр, Учёный иль пастух, -  Навек запомни: здесь лежит Твой самый лучший друг. И для тебя, и для меня Он сделал всё, что мог. Себя в бою не пожалел И Родину сберег.

страну. Белой ночью, самой белой ночью Начал эту чёрную войну!
Только хочет

он или не хочет, А своё получит от войны: Скоро даже дни, не только ночи, Станут, станут для него черны!
23 июня 1941 г., Ленинград

от обид, а не от ран, Где та страна, в

которой жил, Что защищал, что он любил? Он трудно жил при жизни той, Ему теперь: "Кто ты такой?", "Медали можно ведь купить!", Как он такое мог простить? Другим путём идёт страна, Ему подачка не нужна, Дожил без денег до седин, И обходился без машин. А раны старые болят, Он помнит лица тех ребят, Что уходили на войну, Не видя первую весну. И вот уходят старики, Подчас от боли и тоски, Хотя есть внуки и семья, Они - история твоя!

заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми

смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных..
Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...

Кайтова Милана

на растоптанном снегу,
Готовясь броситься в атаку,
Винтовку вскинул

на бегу,
Какой уютной показалась
Тебе холодная земля,
Как все на ней запоминалось:
Примерзший стебель ковыля,
Едва заметные пригорки,
Разрывов дымные следы,
Щепоть рассыпанной махорки
И льдинки пролитой воды.
Казалось, чтобы оторваться,
Рук мало — надо два крыла.
Казалось, если лечь, остаться —
Земля бы крепостью была.
Пусть снег метет, пусть ветер гонит,
Пускай лежать здесь много дней.
Земля. На ней никто не тронет.
Лишь крепче прижимайся к ней.
Ты этим мыслям жадно верил
Секунду с четвертью, пока
Ты сам длину им не отмерил Длиною ротного свистка. Когда осекся звук короткий, Ты в тот неуловимый миг Уже тяжелою походкой Бежал по снегу напрямик. Осталась только сила ветра, И грузный шаг по целине, И те последних тридцать метров, Где жизнь со смертью наравне!
1942

пролитой крови
Сотен тысяч людей
Разных наций и разных сословий...

Час расплаты пришел!
Палачей и убийц - на колени!
Суд народов идет
По кровавым следам преступлений.
Среди сотен улик –
Этот детский ботинок с заплатой. Снятый Гитлером с жертвы Т
ри тысячи двести девятой.

С.Михалков Детский ботинок.
Занесенный в графу
С аккуратностью чисто немецкой,
Он на складе лежал
Среди обуви взрослой и детской.
Его номер по книге:
«Три тысячи двести девятый».
«Обувь детская.
Ношена. Правый ботинок.
С заплатой...»
Кто чинил его? Где?
В Мелитополе? В Кракове? В Вене?
Кто носил его? Владек?
Или русская девочка Женя?..
Как попал он сюда, в этот склад,
В этот список проклятый,
Под порядковый номер
«Три тысячи двести девятый»?
Неужели другой не нашлось
В целом мире дороги,
Кроме той, по которой
Пришли эти детские ноги.
В это страшное место,
Где вешали, жгли и пытали,
А потом хладнокровно
Одежду убитых считали
Здесь на всех языках
О спасенье пытались молиться:
Чехи, греки, евреи,
Французы, австрийцы, бельгийцы

год потерь и страха Заревом кровавым пламенел… Двух парней в растерзанных

рубахах Выводили утром на расстрел. Первым шёл постарше, тёмно-русый, Всё при нём: и силушка, и стать, А за ним второй – пацан безусый, Слишком юный, чтобы умирать. Ну, а сзади, еле поспевая,  Семенила старенькая мать, О пощаде немца умоляя. «Найн,- твердил он важно,-растреляйт!« «Нет! – она просила,- пожалейте, Отмените казнь моих детей, А взамен меня, меня убейте, Но в живых оставьте сыновей!« И ответил офицер ей чинно: «Ладно, матка, одного спасайт. А другого расстреляем сына. Кто тебе милее? Выбирайт!» Как в смертельной этой круговерти Ей сберечь кого–нибудь суметь? Если первенца спасёт от смерти, То последыш – обречён на смерть. Зарыдала мать, запричитала, Вглядываясь в лица сыновей, Будто бы и вправду выбирала, Кто роднее, кто дороже ей? Взгляд туда-сюда переводила... О, не пожелаешь и врагу Мук таких! Сынов перекрестила. И призналась фрицу: «Не могу!» Ну, а тот стоял, непробиваем, С наслажденьем нюхая цветы:  «Помни, одного – мы убиваем, А другого – убиваешь ты».

храбро песни пели, Отступали мальчики пыльными степями, Умирали мальчики, где — не

знали сами  Попадали мальчики в страшные бараки, Догоняли мальчиков лютые собаки, Убивали мальчиков за побег на месте. Не продали мальчики совести и чести  Не хотели мальчики поддаваться страху, Поднимались мальчики по свистку в атаку, В черный дым сражений, не броне покатой, Уезжали мальчики, стиснув автоматы. Повидали мальчики — храбрые солдаты — Волгу — в 41, Шпрее — в 45, Показали мальчики за четыре года, Кто такие мальчики нашего народа.

сражался, Как поганых фашистов В боях убивал. Но отец о войне Говорить отказался, Только

брови нахмурил И тихо сказал - Ты что думаешь, сын, Убивать очень просто? Так в кино лишь бывает И то не всегда. - Но ведь это ж враги? Я б их всех шашкой острой Покрошил, если б только Был взрослым тогда. - Да, то были враги, Но они тоже люди, И у каждого дома Детишки и мать. Их погнали, как скот, К нам фашисты-паскуды И заставили силой Всех нас убивать. Но уж тут кто кого. Жить нам тоже хотелось, Да к тому же свой дом нам Пришлось защищать. На войне было все  Кровь, жестокость и смелость. И поверь, нелегко мне Войну вспоминать.

Икаев Игорь