солдатом, Но галстук заменяли мне бинты Ревела смерть над нашим медсанбатом И
с визгом обрывались с высоты. А я страдал отважно и упрямо, Срывал повязки в яростном бреду. Я иногда кричал по-детски: «МАМА!» Так было в 41-м том году. И, как бы с того света возвратившись, От непосильной раны оживал, И, воздуха свинцового напившись, Шинель свою я браво надевал. Я был и пионером, и солдатом, А комсомольцем стал уже потом, Когда рейхстаг под знаменем крылатым Курился прахом на ветру крутом.