Презентация на тему к уроку по произведению Лескова Очарованный странник

озеру на острова Валаам, Корелу, где жили монахи.

Именно тогда родился замысел истории о русском страннике.
К концу года рассказ был написан, озаглавлен «Чернозёмный Телемак» и предложен к публикации редакции журнала «Русский вестник». Однако главный редактор журнала М. Н. Катков отказал, ссылаясь на «сыроватость» произведения.
Повесть впервые была опубликована в газете «Русский мир», с 8 августа по 19 сентября 1873 года, под заглавием «Очарованный странник, его жизнь, опыты, мнения и приключения»

История создания

представляет собой своеобразную экспозицию, пролог, остальные повествуют о жизни

героя и являются отдельными, более или менее законченными историями. Логика повествования определяется не хронологией событий, а воспоминаниями и ассоциациями рассказчика («что вспомню, то, извольте, могу рассказать»)

молитвам родителей- близок рассказу о чудесном рождении Исаака

– сына Авраама и Сарры. К этому библейскому сказанию как бы отсылает монашеское имя Ивана – Измаил, сына Авраама от рабыни Агари. .
Особенность жанра- сказовая форма повествования. Сюжет повести - плавный неторопливый бесхтростный рассказ героя о жизни.

острова Коневца к Валааму и на пути зашли по

корабельной надобности в пристань к Кореле. Здесь многие из нас полюбопытствовали сойти на берег и съездили на бодрых чухонских лошадках в пустынный городок. Затем капитан изготовился продолжать путь, и мы снова отплыли.

лицом и густыми волнистыми волосами свинцового цвета: так странно

отливала его проседь. Он был одет в послушничьем подряснике с широким монастырским ременным поясом и в высоком черном суконном колпачке. Послушник он был или постриженный монах – этого отгадать было невозможно, потому что монахи ладожских островов не только в путешествиях, но и на самых островах не всегда надевают камилавки, а в сельской простоте ограничиваются колпачками. Этому новому нашему сопутнику, оказавшемуся впоследствии чрезвычайно интересным человеком, по виду можно было дать с небольшим лет за пятьдесят; но он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина

Портрет героя произведения

был кучер Северьян, и хотя приходился он не из

самых первых кучеров, потому что у нас их было большое множество, но, однако, он шестериком правил, и в царский проезд один раз в седьмом номере был, и старинною синею ассигнациею жалован. От родительницы своей я в самом юном сиротстве остался и ее не помню, потому как я был у нее молитвенный сын, значит, она, долго детей не имея, меня себе у бога все выпрашивала и как выпросила, так сейчас же, меня породивши, и умерла

вспоминает Флягин?
..Человек лежит на сене на возу, и как

его, верно, приятно на свежем поветрии солнышком пригрело, то он, ничего не опасаяся, крепко-прекрепко спит, так сладко вверх спиною раскинулся и даже руки врозь разложил, точно воз обнимает. Я вижу, что уже он не свернет, взял в сторону, да, поравнявшись с ним, стоя на стременах, впервые тогда заскрипел зубами да как полосну его во всю мочь вдоль спины кнутом. Его лошади как подхватят с возом под гору, а он сразу как взметнется, старенький этакой, вот в таком, как я ноне, в послушничьем колпачке, и лицо какое-то такое жалкое, как у старой бабы, да весь перепуганный, и слезы текут, и ну виться на сене, словно пескарь на сковороде, да вдруг не разобрал, верно, спросонья, где край, да кувырк с воза под колесо и в пыли-то и пополз… Мне, и отцу моему, да и самому графу сначала это смешно показалось, как он кувыркнулся, а тут вижу я, что лошади внизу, у моста, зацепили колесом за надолбу и стали, а он не поднимается и не ворочается

мне в видении этот монах, которого я засек, и

опять, как баба, плачет. «А вот, – говорит, – тебе знамение, что будешь ты много раз погибать и ни разу не погибнешь, пока придет твоя настоящая погибель, и ты тогда вспомнишь материно обещание за тебя и пойдешь в чернецы».
«Чудесно, – отвечаю, – согласен и ожидаю».

Докажите, что героя мучает совесть

И он сам орет: «Держи! держи!» А уж чего

держать, когда весь шестерик как прокаженные несутся и сами ничего не видят

Расскажите о геройском
поступке
Флягина - спасении
семьи барина

или себя стало, но только я, видя неминуемую гибель,

с подседельной бросился прямо на дышло и на конце повис… Не знаю опять, сколько тогда во мне весу было, но только на перевесе ведь это очень тяжело весит, и я дышловиков так сдушил, что они захрипели и… гляжу, уже моих передовых нет, как отрезало их, а я вишу над самою пропастью, а экипаж стоит и уперся в коренных, которых я дышлом подавил

вернуться с ними домой на новых лошадях, коих мы

в Воронеже опять шестерик
собрали, как прилучилося мне завесть у себя в конюшне на полочке хохлатых голубей – голубя и голубочку. Очень
они мне нравились:
особенно, бывало, когда голубь ночью воркует,
так это приятно слушать, а днем они между лошадей летают и в ясли садятся

к немцу-управителю судить, и он рассудил, чтобы меня как

можно жесточе выпороть и потом с конюшни долой и в аглицкий сад для дорожки молотком камешки бить… Отодрали меня ужасно жестоко, даже подняться я не мог, и к отцу на рогоже снесли, но это бы мне ничего, а вот последнее осуждение, чтобы стоять на коленях да камешки бить… это уже домучило меня до того, что я думал-думал, как себе помочь

кои совсем устали не ведали. Лошади, чуя на себе

волчью кость, так неслись, что и сказать нельзя, и мы на них к утру стали за сто верст под городом Карачевом. Тут мы этих коней враз продали какому-то дворнику, взяли деньги и пришли к одной речке и стали делиться. За коней мы взяли триста рублей, разумеется по-тогдашнему, на ассигнацию, а цыган мне дает всего один серебряный целковый

Как решил отомстить Флягин за своё унижение?

ты можешь быть нянькой; а то мне беда; потому

что у меня жена с ремонтером отсюда с тоски сбежала и оставила мне грудную дочку, а мне ее кормить некогда и нечем, так ты ее мне выкормишь, а я тебе по два целковых в месяц стану жалованья платить.
– Помилуйте, – отвечаю, – тут не о двух целковых, а как я в этой должности справлюсь?
– Пустяки, – говорит, – ведь ты русский человек? Русский человек со всем справится.

не жаль, а только я себя не продавал ни

за большие деньги, ни за малые, и не продам, а потому все ремонтеровы тысячи пусть при нем остаются, а твоя дочка при мне.
Она плакать, а я говорю:
– Ты лучше не плачь, потому что мне все равно.
Она говорит:
– Ты бессердечный, ты каменный.
А я отвечаю:
– Совсем, мол, я не каменный, а такой же, как все, костяной да жильный, а я человек должностной и верный: взялся хранить дитя и берегу его.

матеоью ребенка?
Как сложилась судьба Флягина, когда он отдал ребенка

матери?

Бакшей стегнет изо всей силы Чепкуна нагайкою через плечо

по голой спине, а Чепкун таким самым манером на ответ его. Да и пошли эдак один другого потчевать: в глаза друг другу глядят, ноги в ноги следками упираются и левые руки крепко жмут, а правыми с нагайками порются... Ух, как они знатно поролись! Один хорошо черкнет, а другой еще лучше. Глаза-то у обоих даже выстолбенели и левые руки замерли, а ни тот, ни другой не сдается.

Я спрашиваю у моего знакомца:

«Что же это, мол, у них, стало быть, вроде как господа на дуэль, что ли, выходят?»

Спор из-за лошади

табуны ходят от самой Волги до самого Урала во

все Рынь-пески, и сам он, этот хан Джангар, в степи все равно что царь».

замерли, а ни тот, ни другой не сдается.

своему обыкновению, начали и на эту лошадь торговаться, и

мой ремонтер, которому я дитя подарил, тоже встрял, а против них, точно ровня им, взялся татарин Савакирей, этакий коротыш, небольшой, но крепкий, верченый, голова бритая, словно точеная, и круглая, будто молодой кочешок крепенький, а рожа как морковь красная, и весь он будто огородина какая здоровая и свежая. Кричит: «Что, – говорит, – по-пустому карман терять нечего, клади кто хочет деньги за руки, сколько хан просит, и давай со мною пороться, кому конь достанется?»

ударов), помню, что я сосчитал до двести до восемьдесят

и два, и сбился на минуту и уже так, без счета пущал, но только Савакирей тут же вскоре последний разок на меня замахнулся, а уже ударить не мог, сам, как кукла, на меня вперед и упал: посмотрели, а он мертвый... Тьфу ты, дурак эдакий! до чего дотерпелся?

Почему Флягинбыл вынужден бежать в степи?

В степи даже!
– Да-с, в самые Рынь-пески.
– И долго

там провели?
– Целые десять лет: двадцати трех лет меня в Рынь-пески доставили, по тридцать четвертому году я оттуда назад убежал.
– Что же, вам понравилось или нет в степи жить?
– Нет-с; что же там может нравиться? скучно, и больше ничего; а только раньше уйти нельзя было

буйство; ковыль белый, пушистый, как серебряное море, волнуется, и

по ветерку запах несет Зришь сам не знаешь куда, и вдруг пред тобой отколь ни возьмется обозначается монастырь или храм, и вспомнишь крещеную землю и заплачешь

что чуть ее к телу приложишь, сейчас она страшно

тело палит. Я ее и приложил и притворился, будто я болен, а сам себе все, под кошмой лежа, этой едкостью пятки растравливал и в две недели так растравил, что у меня вся как есть плоть на ногах взгноилась и вся та щетина, которую мне татары десять лет назад засыпали, с гноем вышла. Я как можно скорее обмогнулся, но виду в том не подаю, а притворяюсь, что мне еще хуже стало, и наказал я бабам и старикам, чтобы они все как можно усердней за меня молились, потому что, мол, помираю. И положил я на них вроде епитимьи пост, и три дня я им за юрты выходить не велел, а для большей еще острастки самый большой фейверк пустил и ушел...

для опаски в траву и высматриваю: что за народ

такой? Потому что боюсь, чтобы опять еще в худший плен не попасть, но вижу, что эти люди пищу варят... Должно быть, думаю, христиане

целые три года, не как раб и наемник, а

больше как друг и помощник, и если бы не выходы меня одолели, так я мог бы даже себе капитал собрать, потому что, по ремонтирскому заведению, какой заводчик ни приедет, сейчас сам с ремонтером знакомится, а верного человека подсылает к конэсеру, чтобы как возможно конэсера на свою сторону задобрить, потому что заводчики знают, что вся настоящая сила не в ремонтере, а в том, если который имеет при себе настоящего конэсера

и рожа у него вся светом светится, а сзади

себя слышу страшный шум и содом, голоса и бряцанье, и гик, и визг, и веселый хохот. Осматриваюсь и понимаю, что стою, прислонясь спиною к какому-то дому, а в нем окна открыты, и в середине светло, и оттуда те разные голоса, и шум, и гитара ноет, а передо мною опять мой баринок, и все мне спереди по лицу ладонями машет, а потом по груди руками ведет, против сердца останавливается, напирает, и за персты рук схватит, встряхнет полегонечку, и опять машет.

и вся станом гнется, а из черных глаз так

и жжет огнем. А в руках она держит большой поднос, на нем по краям стоят много стаканов с шампанским вином, а посредине куча денег страшная. то и золото, и ассигнации, Кому она подаст стакан, тот сейчас вино выпьет и на поднос, сколько чувствует усердия

Как Флягин познакомился с Дуней?

выходе деть?..»
Я говорю:
«Я их сразу цыганке бросил...»

исцеленья надо, а то я с ума сойду. А

ты мне скажи: ведь правда: она хороша? А? правда, что ли? Есть отчего от нее с ума сойти?..»
Я губы закусил и только уже молча головой трясу:
«Правда, мол, правда!»
«Мне, – говорит князь, – знаешь, мне ведь за женщину хоть умереть, так ничего не стоит. Ты можешь ли это понимать, что умереть нипочем?»
«Что же, – говорю, – тут непонятного, краса, природы совершенство...»
«Как же ты это понимаешь?»
«А так, – отвечаю, – и понимаю, что краса, природы совершенство"

Образ цыганки

него фабрика есть, и научил говорить, какие сукна вырабатывает,

и услал меня прямо из города к Макарью, так что я Груши и повидать не мог, а только все за нее на князя обижался, что как он это мог сказать, чтобы ей моею женой быть? У Макарья мне счастие так и повалило: набрал я от азиатов и заказов, и денег, и образцов, и все деньги князю выслал, и сам приехал назад и своего моста узнать не могу

Почему князь отправил Флягина
по торговым делам?

ты мне, отзовись мне; откликнися мне; покажися мне на

минуточку!» И что же вы изволите думать: простонал я этак три раза, и стало мне жутко, и зачало все казаться, что ко мне кто-то бежит; и вот прибежал, вокруг меня веется

начальству и товарищам в землю ударил и говорю в

себе: «Ну, Груша, сестра моя названая, прими за себя кровь мою!» – да с тем взял в рот тонкую бечеву, на которой другим концом был канат привязан, да, разбежавшись с берегу, и юркнул в воду.
.. Поверху наши пули летят, а вокруг меня татарские в воду шлепают, а меня не касаются, и я не знаю: ранен я или не ранен, но только достиг берега... Тут татарам меня уже бить нельзя, потому что я как раз под ущельем стал, и чтобы им стрелять в меня, надо им из щели высунуться, а наши их с того берега пулями как песком осыпают. Вот я стою под камнями и тяну канат, и перетянул его, и мосток справили, и вдруг наши сюда уже идут, а я все стою и как сам из себя изъят

бедных дворяночек, богиню Фортуну она у нас изображала и

этого принца от моих рук спасать должна была. И роль ее такая, что она вся в одной блестящей тюли выходит и с крыльями, а морозы большие, и у нее у бедной ручонки совсем посинели, зашлись, а он ее допекает, лезет к ней, и когда мы втроем в апофезе в подпол проваливаемся, за тело ее щипет. Мне ее очень жаль стало: я его и оттрепал.
– И чем же это кончилось?
– Ничего; в провале свидетелей не было, кроме самой этой феи, а только наши сенатские все взбунтовались и не захотели меня в

чем особенности идейного замысла?
3. Какие типичные черты характера русского

человека просматриваютмя в образе Ивана Флягина?
4. Какие элементы русского быта 19 века вам показались интересными?
5. В чем проявляется художественная ценность произведения?