Презентация на тему Иван Шмелев

ПРЕКРАСНОМУ ЧЕЛОВЕКУ, ПРАВОСЛАВНОМУ ПИСАТЕЛЮ И ИСТИННОМУ РУССКОМУ ПАТРИОТУ`- СЛОВА

СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА АЛЕКСИЯ II.

Сергеевич Шмелев родился в Кадашевской слободе Замоскворечья 21 сентября

1873 года (по старому стилю). Дед его— государственный крестьянин из Гуслиц Богородского уездаИван Сергеевич Шмелев родился в Кадашевской слободе Замоскворечья 21 сентября 1873 года (по старому стилю). Дед его— государственный крестьянин из Гуслиц Богородского уезда, Московской губернии — поселился в Москве после пожара 1812 гИван Сергеевич Шмелев родился в Кадашевской слободе Замоскворечья 21 сентября 1873 года (по старому стилю). Дед его— государственный крестьянин из Гуслиц Богородского уезда, Московской губернии — поселился в Москве после пожара 1812 г. Отец писателя принадлежал к купеческому сословию, но торговлей не занимался, а был подрядчиком, хозяином большой плотничьей артели, а также держал банные заведения. Окончив гимназию, в 1894 г. Шмелёв поступает на юридический факультет Московского университетаИван Сергеевич Шмелев родился в Кадашевской слободе Замоскворечья 21 сентября 1873 года (по старому стилю). Дед его— государственный крестьянин из Гуслиц Богородского уезда, Московской губернии — поселился в Москве после пожара 1812 г. Отец писателя принадлежал к купеческому сословию, но торговлей не занимался, а был подрядчиком, хозяином большой плотничьей артели, а также держал банные заведения. Окончив гимназию, в 1894 г. Шмелёв поступает на юридический факультет Московского университета. Первый рассказ Шмелёва «У мельницы» был опубликован в журнале «Русское обозрение»Иван Сергеевич Шмелев родился в Кадашевской слободе Замоскворечья 21 сентября 1873 года (по старому стилю). Дед его— государственный крестьянин из Гуслиц Богородского уезда, Московской губернии — поселился в Москве после пожара 1812 г. Отец писателя принадлежал к купеческому сословию, но торговлей не занимался, а был подрядчиком, хозяином большой плотничьей артели, а также держал банные заведения. Окончив гимназию, в 1894 г. Шмелёв поступает на юридический факультет Московского университета. Первый рассказ Шмелёва «У мельницы» был опубликован в журнале «Русское обозрение» в 1895 г. Осенью 1895 г. Он совершает поездку в Валаамский монастырьИван Сергеевич Шмелев родился в Кадашевской слободе Замоскворечья 21 сентября 1873 года (по старому стилю). Дед его— государственный крестьянин из Гуслиц Богородского уезда, Московской губернии — поселился в Москве после пожара 1812 г. Отец писателя принадлежал к купеческому сословию, но торговлей не занимался, а был подрядчиком, хозяином большой плотничьей артели, а также держал банные заведения. Окончив гимназию, в 1894 г. Шмелёв поступает на юридический факультет Московского университета. Первый рассказ Шмелёва «У мельницы» был опубликован в журнале «Русское обозрение» в 1895 г. Осенью 1895 г. Он совершает поездку в Валаамский монастырь. Результатом этого путешествия явилась его книга — очерки «На скалах Валаама», опубликованная в Москве в 1897 г. После окончания университета в 1898 г. в течение года проходит военную службу, затем восемь лет служит чиновником в глухих местах Московской и Владимирской губерний.
В 1912 году организуется издательство «Книгоиздательство писателей в Москве», членами-вкладчиками которого становятся И. БунинВ 1912 году организуется издательство «Книгоиздательство писателей в Москве», членами-вкладчиками которого становятся И. Бунин, Б. ЗайцевВ 1912 году организуется издательство «Книгоиздательство писателей в Москве», членами-вкладчиками которого становятся И. Бунин, Б. Зайцев, В. Вересаев, И. Шмелев и др. Все дальнейшее творчество Шмелева 1900-х связано с этим издательством, издавшим собрание его сочинений в восьми томах.

революцию он встретил восторженно, к Октябрьской проявил полную непримиримость,

усугубленную тем, что его единственный сын Сергей, офицер добровольческой армии генерала ДеникинаФевральскую революцию он встретил восторженно, к Октябрьской проявил полную непримиримость, усугубленную тем, что его единственный сын Сергей, офицер добровольческой армии генерала Деникина, был взят в ФеодосииФевральскую революцию он встретил восторженно, к Октябрьской проявил полную непримиримость, усугубленную тем, что его единственный сын Сергей, офицер добровольческой армии генерала Деникина, был взят в Феодосии из лазарета и без суда расстрелян. В конце 1922 г., после недолгого пребывания в Москве, Шмелев вместе с супругой Ольгой Александровной уезжает в БерлинФевральскую революцию он встретил восторженно, к Октябрьской проявил полную непримиримость, усугубленную тем, что его единственный сын Сергей, офицер добровольческой армии генерала Деникина, был взят в Феодосии из лазарета и без суда расстрелян. В конце 1922 г., после недолгого пребывания в Москве, Шмелев вместе с супругой Ольгой Александровной уезжает в Берлин, затем в Париж, где открывается эмигрантская глава его жизни. С годами в творчестве Шмелева центральное место заняли воспоминания о прошлом («Богомолье» (1931), «Лето Господне» (1927-48)). За рубежом писатель выпустил более двадцати книг.
И. Шмелев умер 24 июня 1950 г. близ Парижа от сердечного приступа. В 2000 г. по инициативе русской общественности и при содействии Правительства России прах И. С. Шмелева и его супруги был перевезён в Москву и перезахоронен в некрополе Донского монастыря.

Православную Русь
сквозь искренность,

чистоту и нежность
младенчества.

И.А.Ильин

ОБРЕТАЕТ СЕРДЦЕ ПИЩУ – ЛЮБОВЬ К РОДНОМУ ПЕПЕЛИЩУ,

ЛЮБОВЬ К ОТЕЧЕСКИМ ГРОБАМ. (А. ПУШКИН)

это слово, как чувствовал его в детстве: яркие пятна,

звоны — вызывает оно во мне; пылающие печи, синеватые волны чада в довольном гуле набравшегося люда, ухабистую снежную дорогу, уже замаслившуюся на солнце, с ныряющими по ней веселыми санями, с веселыми конями в розанах, в колокольцах и бубенцах, с игривыми переборами гармоньи. Или с детства осталось во мне чудесное, непохожее ни на что другое, в ярких цветах и позолоте, что весело называлось — «масленица»? Она стояла на высоком прилавке в банях. На большом круглом прянике — на блине? — от которого пахло медом — и клеем пахло! — с золочеными горками по краю, с дремучим лесом, где торчали на колышках медведи, волки и зайчики, — поднимались чудесные пышные цветы, похожие на розы, и все это блистало, обвитое золотою канителью... Чудесную эту «масленицу» устраивал старичок в Зарядье, какой-то Иван Егорыч. Умер неведомый Егорыч — и «масленицы» исчезли. Но живы они во мне. Теперь потускнели праздники, и люди как будто охладели. А тогда... все и все были со мною связаны, и я был со всеми связан, от нищего старичка на кухне, зашедшего на «убогий блин», до незнакомой тройки, умчавшейся в темноту со звоном. И Бог на небе, за звездами, с лаской глядел на всех, масленица, гуляйте! В этом широком слове и теперь еще для меня жива яркая радость, перед грустью... — перед постом?

амбара «паука». Это высокий такой шест, и круглая на

нем щетка, будто шапка: обметать паутину из углов. Два раза в году «паука» приносят: на Рождество и на Пасху. Смотрю на «паука» и думаю: «бедный, целый год один в темноте скучал, а теперь, небось, и он радуется, что Рождество». И все радуются. И двери наши, — моют их теперь к Празднику, — и медные их ручки, чистят их мятой бузиной, а потом обматывают тряпочками, чтобы не захватали до Рождества: в Сочельник развяжут их, они и засияют, радостные, для Праздника. По всему дому идет суетливая уборка.

Вытащили на снег кресла и диваны, дворник Гришка лупит по мягким пузикам их плетеной выбивалкой, а потом натирает чистым снегом и чистит веничком. И вдруг, плюхается с размаху на диван, будто приехал в гости, кричит мне важно — «подать мне чаю-шоколаду!» — и строит рожи, гостя так представляет важного. Горкин — и тот на него смеется, на что уж строгий. «Белят» ризы на образах: чистят до блеска щеточкой с мелком и водкой и ставят «праздничные», рождественские, лампадки, белые и голубые, в глазках. Эти лампадки напоминают мне снег и звезды. Вешают на окна свежие накрахмаленные шторы, подтягивают пышными сборками, — и это напоминает чистый, морозный снег. Изразцовые печи светятся белым матом, сияют начищенными отдушниками. Зеркально блестят паркетные полы, пахнущие мастикой с медовым воском, — запахом Праздника. В гостиной стелят «рождественский» ковер, — пышные голубые розы на белом поле, — морозное будто, снежное. А на Пасху — пунсовые розы полагаются, на алом. ……………
…..В Сочельник обеда не полагается, а только чаек с сайкой и маковой подковкой. Затеплены все лампадки, настланы новые ковры. Блестят развязанные дверные ручки, зеркально блестит паркет. На столе в передней стопы закусочных тарелок, «рождественских», в голубой каемке. На окне стоят зеленые четверти «очищенной», — подносить народу, как поздравлять с Праздником придут. В зале — парадный стол, еще пустынный, скатерть одна камчатная. У изразцовой печи, пышет от нее, не дотронуться, тоже стол, карточный-раскрытый, — закусочный: завтра много наедет поздравителей. Елку еще не внесли: она мерзлая, пока еще в высоких сенях, только после всенощной ее впустят.

сказа. Что такое сказ, и в чем особенность сказа

у Шмелева? (повествование ведется одновременно “голосом ребенка” и “голосом взрослого человека”)

Роль воспитателя выполняет отец; образ отца принимает не только конкретное, но и религиозное значение. Мальчика воспитывает образ отца, его опыт. Герой формируется в русской идеальной среде – Москва (Замоскворечье), она активно воспитывает Ванечку и в быту и в бытие. Он вбирает в себя обычаи, черты русского характера – отца, Горкина, Василь Васильича.)

Пасхи, а следовательно, бесконечен. Православный календарь близок к природе,

имеет круговую композицию, и композиция романа совпадает с православной символикой

роман начинается с праздника?(у ребенка вся жизнь праздник, в

детстве идет знакомство с миром, ребенок всему радуется, это самые светлые и теплые воспоминания)

- В детстве формируется душа человека, и именно православная культура является важной стороной воспитания. Это то, на чем держится нация.

с Богом, это покаяние, осознание своих грехов

ребенок

до конца не понимает, что через молитву человек кается в своих грехах, очищается; ребенок ведет себя естественно, а значит – честно; т. е. счастье дается нам за труды наши, за то, как мы живем

- На Руси есть святой праздник с красивым, поэтическим обычаем – “снять счастье”. Действительно ли счастье “снимает” не каждый, его надо заслужить.

- Что же такое – “снять счастье”?

Отворяется дверь, входит Горкин с сияющим медным тазом. А, масленицу
выкуривать! В тазу горячий кирпич и мятка, и на них поливают уксусом. Старая
моя нянька Домнушка ходит за Горкиным и поливает, в тазу шипит, и подымается
кислый пар, - священный. Я и теперь его слышу, из дали лет. Священный... -
так называет Горкин. Он обходит углы и тихо колышет тазом. И надомной
колышет.
- Вставай, милок, не нежься... - ласково говорит он мне, всовывая таз
под полог. - Где она у тебя тут, масленица-жирнуха... мы ее выгоним. Пришел
Пост - отгрызу у волка хвост. На постный рынок с тобой поедем, Васильевские
певчие петь будут - "душе моя, душе моя" - заслушаешься.
Незабвенный, священный запах. Это пахнет Великий Пост. И Горкин совсем
особенный, - тоже священный будто. Он еще до свету сходил в баню, попарился,
надел все чистое, - чистый сегодня понедельник! - только казакинчик старый:
сегодня все самое затрапезное наденут, так "по закону надо". И грех
смеяться, и надо намаслить голову, как Горкин. Он теперь ест без масла, а
голову надо, по закону, "для молитвы". Сияние от него идет, от седенькой
бородки, совсем серебряной, от расчесанной головы. Я знаю, что он святой.
Такие - угодники бывают. А лицо розовое, как у херувима, от чистоты. Я знаю,
что он насушил себе черных сухариков с солью, и весь пост будет с ними пить
чай - "за сахар".
- А почему папаша сердитый... на Василь-Василича так?
- А, грехи... - со вздохом говорит Горкин. - Тяжело тоже
переламываться, теперь все строго, пост. Ну, и сердются. А ты держись, про
душу думай. Такое время, все равно как последние дни пришли... по закону-то!
Читай - "Господи-Владыко живота моего". Вот и будет весело.
И я принимаюсь читать про себя недавно выученную постную молитву.


В комнатах тихо и пустынно, пахнет священным запахом. В передней, перед
красноватой иконой Распятия, очень старой, от покойной прабабушки, которая
ходила по старой вере, зажгли постную, голого стекла, лампадку, и теперь она
будет негасимо гореть до Пасхи. Когда зажигает отец, - по субботам он сам
зажигает все лампадки, - всегда напевает приятно-грустно: "Кресту Твоему
поклоняемся, Владыко", и я напеваю за ним, чудесное:

И свято-е... Воскресе-ние Твое
Сла-а-вим!

Радостное до слез бьется в моей душе и светит, от этих слов. И видится
мне, за вереницею дней Поста, - Святое Воскресенье, в светах. Радостная
молитвочка! Она ласковым счетом светит в эти грустные дни Поста.

поборов в себе гордыню, осознать свой грех, свою неправоту.

И если в начале XX в. еще стоял вопрос: что есть Бог, то сейчас, в наше неспокойное время актуален вопрос: что есть человек?

И И. Шмелев ответил на него своим произведением – счастье достигается праведным образом жизни, т. е. человек в любой ситуации должен оставаться человеком с большой буквы, нести в себе высокое нравственное начало, быть милосердным, не озлобиться, не нести в себе обиду, научиться прощать чужие грехи. Это и есть счастье.

(1873-1950), хранившийся во Франции и после долгих переговоров переданный

в апреле 2000 года в дар Российскому фонду культуры его внучатым племянником и наследником Ивом Жантийомом1, в основном состоит из писем. Это огромная, уникальная переписка литератора-эмигранта, чьи друзья, издатели и читатели были разбросаны по всему миру, под конец жизни одинокого, преследуемого болезнями и житейскими горестями и в многочисленных посланиях отводившего исстрадавшуюся, тоскующую душу. В одном его письме с горечью и иронией сказано: «С отчаяния и негусу напишешь».

В России Шмелев потерял единственного сына Сергея, деникинского офицера, 3 марта 1921 года расстрелянного большевиками в Крыму; в Париже в 1936 году скончалась его жена Ольга Александровна, преданно помогавшая мужу в литературной работе, бывшая его первой слушательницей и критиком, державшая на себе весь дом и быт2. Окружающие старались поддержать писателя в его горе, отвлечь, выслушать, сказать в письмах доброе слово. И женщины здесь оказались более чуткими и милосердными, чем друзья-мужчины, занятые собственными политическими и литературными интересами-пристрастиями.

Из сотен и сотен писем Шмелеву выделим послания трех очень разных его корреспонденток, отразившие важные этапы эмигрантской биографии писателя.

Прежде всего это знаменитая поэтесса и критик, «звезда» Серебряного века Зинаида Николаевна Гиппиус-Мережковская (1869-1945). Давно уже сроднившаяся с европейской жизнью изысканная интеллектуалка Гиппиус и толком еще не знающий французский язык замоскворецкий купеческий сын, неонародник и почвенник Шмелев - не просто представители враждующих литературных лагерей эмиграции - «левого» и «правого», - они люди разных культур. Тем удивительнее их уважительный взаимный интерес, доброжелательность их очень «литературной» переписки.

Шмелев неожиданно пишет поэтессе блестящее «парижское» письмо, демонстрируя владение французской культурой, самим «анатольфрансовским» стилем сатирического фельетона, походя делая глубокие замечания о парижской жизни и эмиграции. Гиппиус вполне оценила его незаурядное мастерство повествования, была очарована тонкими комплиментами ее прославленному уму и вкусу и доверием; ее ответные послания, особенно второе, содержат точную, вполне объективную оценку шмелевского дарования, его места в богатой и пестрой литературе русской эмиграции. Впоследствии они, разумеется, поссорились, изверившийся и отчаявшийся Шмелев резко и неприязненно говорил и писал о Гиппиус и, особенно, о ее муже Д.С.Мережковском. И все же эти письма очень разных людей и писателей навсегда останутся свидетельством творческого взаимопонимания и уважения.