сугробы, тишина... Не отыскать в снегах трамвайных линий, одних
полозьев жалоба слышна. Скрипят, скрипят по Невскому полозья. На детских санках, узеньких, смешных, в кастрюльках воду голубую возят, дрова и скарб, умерших и больных... Так с декабря кочуют горожане за много верст, в густой туманной мгле, в глуши слепых, обледеневших зданий отыскивая угол потеплей. Вот женщина ведет куда-то мужа. Седая полумаска на лице, в руках бидончик — это суп на ужин. Свистят снаряды, свирепеет стужа... — Товарищи, мы в огненном кольце. А девушка с лицом заиндевелым, упрямо стиснув почерневший рот, завернутое в одеяло тело на Охтинское кладбище везет. Везет, качаясь,— к вечеру добраться б... Глаза бесстрастно смотрят в темноту. Скинь шапку, гражданин! Провозят ленинградца, погибшего на боевом посту.
Ольга Берггольц
Отрывок из поэмы «Февральский дневник»