Презентация на тему Мы были музыкой во льду

прежде всего борьба за этот мир, звучащий,
красочный, имеющий

формы, вес и время.
С. М. Городецкий

радуг он,
И вот Адаму он поручен,
Изобретателю имен,
Назвать, узнать, сорвать

покровы
И праздник тайн, и ветхой мглы-
Вот первый подвиг, подвиг
новый-
Живой земле пропеть хвалы…
Сергей Городецкий

«Африканский дневник». Станет основателем этнографического музея в Санкт-Петербурге.




Но самое

главное - он откроет для своих читателей загадочный континент, откроет Африку.

в пламя и дымы,
О тебе, моя Африка, шепотом
В небесах

говорят серафимы.

ПОСЛУШАЙ. ТЫ НА ДЕРЕВЕ ДРЕВНЕМ ЕВРАЗИИ ИСПОЛИНСКОЙ ВИСЯЩЕЙ ГРУШЕЮ.

моря
И суданским таинственным лесом видна,
Разметавшись среди четырех плоскогорий,
С отдыхающей

львицею схожа, страна.


Пальмы, кактусы, в рост человеческий травы…
Слишком много здесь этой паленой травы…
Осторожнее! В ней приютились удавы,
Притаились пантеры и рыжие львы.

особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный

бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только Луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит Земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый

туман, Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя. И как я тебе расскажу про тропический сад, Про стройные пальмы, про запах немыслимый трав… Ты плачешь? Послушай…далеко, далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф

знаю…
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем

саду,
Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа усталая от грез…
Николай Гумилев

думать лишь о Вас, о Вас.
Возьмусь за книгу, но

прочту: «Она»,
И вновь душа пьяна и сметена.
Я брошусь на скрипучую кровать,
Подушка жжет… нет, мне не спать, а ждать.
И, крадучись, я подойду к окну,
На дымный луг взгляну и на луну.
Вон там, у клумб, Вы мне сказали «да»,
О, это «да» со мною навсегда…
Н. Гумилев

– гнев,
В материнском – тишь.
Дай ему Бог – вздох
И

улыбку матери,
Взгляд – искателя жемчугов….
М. Цветаева

И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый, необманный.
Он мог стать вашим тоже и не стал,
Его вам было мало или много,
Должно быть, плохо я стихи писал
И вас неправедно просил у Бога.
Но каждый раз вы склонитесь без сил
И скажете: «Я вспоминать не смею,
Весь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею».
1917 год

воплощена
В строках, звучащих изначально
Железно, медленно, хрустально.
Но те не строки

– письмена!
Л. Озеров

голос ваш, жар вашего

дыханья,
Я – отраженье вашего лица.
Напрасных крыл напрасны
трепетанья, -
Ведь все равно я с вами до
конца…
Анна Ахматова

Что мне суждено

умереть;
И я ничего не скрываю,
От Музы мне тайн не иметь…
И в избытке качаюсь дремотно
И мудро безмолвствую я:
Решается бесповоротно
Грядущая вечность моя!
Осип Мандельштам

ВЕКОВ, ЗА ВЫСОКОЕ ПЛЕМЯ ЛЮДЕЙ- Я ЛИШИЛСЯ И ЧАШИ НА ПИРЕ ОТЦОВ, И ВЕСЕЛЬЯ, И ЧЕСТИ СВОЕЙ. МНЕ НА ПЛЕЧИ КИДАЕТСЯ ВЕК – ВОЛКОДАВ, НО НЕ ВОЛК Я ПО КРОВИ СВОЕЙ… О. МАНДЕЛЬШТАМ

осенний был душен и ал,

летопись

загублена,
Киноварь не вьется по письму.
Ну, скажи, не знаешь почему
Мне рука вторая не отрублена?
- Эх, Володя, что твоя рука!
До руки ли, до соленой влаги ли,
Если жизнь прошел ты от Цека
По этапам топким до концлагеря!
М. Зенкевич

В.Нарбут

от слов
Живет в таинственном мерцаньи
Ее расширенных зрачков.

Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,

Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий,
И смел и горд – я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.

1912 г.

на внеклассных
мероприятиях,
при подготовке к рефератам.