Презентация на тему Врачебная этика Гиппократа

этики насчитывает более трех тысячелетий. В Древней Индии врачи

давали клятву еще в 1500г. до н. э. Для европей­ской медицины непреходящее значение и по сей день имеет этика древнегреческого врача Гиппократа (около 460 - около 370 г. до н. э.), в особенности его знаменитая "Клятва.

странах (Италии, Швейцарии, Гер­мании, Франции) вышли первые печатные труды

Гиппократа ("Корпус Гиппократа"), рост его авторитета среди европейских врачей можно образно назвать "вторым пришествием" Гиппо­крата

доктора ме­дицины на медицинском факультете Парижского университе­та, обязаны были

давать "Факультетское обещание" перед бю­стом Гиппократа. Во второй половине XX в., в особен­ности начиная с формирования на рубеже 60-х - 70-х годов би­оэтики, многие положения "Клятвы Гиппократа" (и "Корпуса Гиппократа" в целом) оказались в эпицентре бурных философ­ских, богословских, юридическо-правовых споров, что во мно­гом определяет обостренный сегодняшний интерес к "Гиппократовой этике".

медицинской профессии, в частности, меж­ду учителем и учеником. Вступающий

в профессию фактичес­ки становится приемным членом семьи учителя, и его наиболее сильные обязательства относятся как раз к учителю и семье учителя. Важными являются требования, запрещающие разгла­шать медицинские знания тем, кто не принял клятву, и обере­гать ряды профессии от проникновения недостойных. Меди­цинское сообщество, таким образом, предстает перед нами как весьма замкнутая социальная организация, которую можно бы­ло бы обозначить такими словами, как "орден" или "клан".

и пациен­та, этика Гиппократа - это прежде всего этика

гуманности, че­ловеколюбия, милосердия. В ее основе лежит идея уважения к больному человеку, пациенту, обязательность требования, что­бы всякое лечение не причиняло ему вреда: "Я...воздержусь от причинения всякого вреда...", - говорится в "Клятве"

конкретизируются во многих наставлениях "Корпуса Гиппократа", в частности касающихся

семейной жизни боль­ного.

и больного. В "Клятве" говорится: "В какой бы дом

я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи да­лек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особен­но от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами

можно найти развитие данной темы: "У врача с больными

- не­мало отношений; ведь они поручают себя в распоряжение вра­чам, и врачи во всякое время имеют дело с женщинами, с деви­цами и с имуществом весьма большой цены, следовательно в отношении всего этого врач должен быть воздержанным"; "Во время прихода к больному тебе следует помнить... о внешнем приличии, ...о краткословности, о том..., чтобы сейчас же при­сесть к больному, во всем показывая внимание к нему".

и тому подобных обследований пациента врачом другого пола, как

бы разрушает соответствую­щие моральные барьеры, "пренебрегает" культурным контекс­том взаимоотношения полов в обществе. Именно эта сторона врачебной практики, а также особая глубина душевного кон­такта, влияние врача на пациента (и даже власть над ним) со­держат в себе возможности злоупотреблений.

для современной медицины. На­пример, в 1991 г. Комитет по

этическим и юридическим вопро­сам Американской медицинской ассоциации, рассмотрев эти­ческие аспекты отношений между врачами и пациентами, при­нял специальное решение: интимные контакты между врачом и пациентом, возникающие в период лечения, аморальны.

разглашать врачебную тайну. Это этическое требование содержится в "Клятве":

"Что бы при лечении - а также и без ле­чения - я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной".

начинается с "благоразумия", первым (и даже как бы само

собой разумеющимся) подтверж­дением которого называется умение молчать. А завершает дан­ный фрагмент книги "О враче" резюме: "Итак, вот этими-то доблестями души... он должен отличаться". Это отнесение вра­чебной тайны к "доблестям души" представляется особенно ценным в контексте всей последующей истории медицинской этики, в особенности - тех ее этапов, когда делались попытки вообще отказаться от правила конфиденциальности.

не привлека­ет сегодня, на рубеже XXI в., большего интереса

(не только в профессиональной медицинской среде, но и в обществе в це­лом), чем идея уважения человеческой жизни. Вся огромная со­временная литература, посвященная проблемам эвтаназии и аборта, в определенном смысле сводится к полемике сторон­ников и оппонентов позиции Гиппократа: "Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария".

"эвтана­зия", приведенное положение "Клятвы", очевидно, не допуска­ет такого морального

выбора врача в отношении умирающего больного, который в современной литературе по биоэтике назы­вается "активная эвтаназия"; запрещается врачу и тактика "ас­систирования при самоубийстве", также чрезвычайно широко обсуждаемая в последние годы.

проведении аборта. Впрочем, сам Гиппократ, кажется, был иногда вынуж­ден

под давлением необходимости допускать отступления от этой нормы. Так, рассматривая вопрос об оказании медицин­ской помощи рабам в Древней Греции, исследователь антично­сти Т. В. Блаватская в одной из своих работ упоминает рассказ Гиппократа о том, как он прервал беременность у молодой флейтистки-рабыни. Вообще имеющиеся сегодня исторические свидетельства позволяют говорить, что реальная медицинская практика времен Гиппократа была более терпимой в отношении абортов и эвтаназии, чем предписания "Клятвы".

больных. В книге "О благоприличном поведении" молодому врачу дается

совет: "Все... должно делать спокойно и умело, скрывая от больного многое в своих распо­ряжениях... и не сообщая больным того, что наступит или на­ступило, ибо многие больные по этой именно причине, т.е. че­рез изложение предсказаний о том, что наступает или после случится, доведены будут до крайнего состояния". В книге "Наставления" последняя мысль как бы уточняется: "Но сами больные, по причине своего плачевного положения, отчаяв­шись, заменяют жизнь смертью".

взаимоотношений врача и пациента сложились еще во времена Гиппократа.

Отечески-покровительственный стиль поведения врача присущ и многим другим советам и на­ставлениям "Корпуса Гиппократа".

с "на­стойчивостью" и "строгостью". В некоторых случаях врач не

доверяет больному (ведь "многие часто обманывали в приня­тии приписанного им"), и потому целесообразно приставить к нему достаточно опытного ученика, "который бы наблюдал, чтобы больной исполнял предписания вовремя". В заключении книги "О благоприличном поведении" содержится такой совет: "обо всем, что делается, наперед объявляй тем, которым знать это надлежит". Тем самым патерналистская позиция здесь по­лучает свою завершенность: ограничение в информировании самого больного дополняется требованием информирования третьих лип (без согласия больного!).

касающиеся взаимоотношений врачей друг с другом: "Нет ничего постыдного,

если врач, затрудненный в каком-либо случае у больного... просит пригласить других вра­чей". Вместе с тем "врачи, вместе осматривающие больного, не должны ссориться между собою и высмеивать друг друга". Вра­чам не к лицу уподобляться "соседям по ремеслу на площади", "никогда суждение врача не должно возбуждать зависти друго­го". Столкнувшись же с ошибкой коллеги, необходимо по край­ней мере иметь в виду, что ты тоже человек и ты тоже можешь ошибаться, "ибо во всяком изобилии лежит недостаток".

через этические сочинения "Корпуса Гиппократа" красной нитью. Забота об

авторитете медицинской профессии накладывает у Гиппократа своеобразный отпечаток на педагогику врачебного дела и как бы направляет все усилия по воспитанию и самовос­питанию врача. Вот начало книги "О враче": "Врачу сообщает авторитет, если он хорошего цвета и хорошо упитан, соответст­венно своей природе, ибо те, которые сами не имеют хорошего вида в своем теле, у толпы считаются не могущими иметь правильную заботу о других". Далее молодому врачу даются сове­ты: "держать себя чисто, иметь хорошую одежду", которая должна быть "приличной и простой" и одеваемой "не для из­лишнего хвастовства". Лицо врача не должно быть суровым, но и противоположной крайности также следует избегать: "Тот врач, который изливается в смехе и сверх меры весел, считает­ся тяжелым ".

этическим контролем не только собст­венно профессиональную деятельность, но и

весь свой образ жизни. Да, это настолько высокая этика, что возникает вопрос -посильно ли такое человеку-врачу, который дает клятву: "Чис­то и непорочно буду я проводить свою жизнь"? Вот, в частнос­ти, какой ценой дается "добрая слава" в медицине: "Мне, неру­шимо выполняющему клятву.., да будет дана... слава у всех лю­дей на вечные времена".

пациента под углом зрения социальных гарантий и профессиональных обязательств

медицинского сообщества и включает:

- обязательства перед учителями, коллегами и учениками, о гарантиях непричинения вреда («Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от всякого вреда и несправедливости»),

- оказание помощи, проявления уважения, об отрицательном отношении к убийству и эвтаназии («Я не дам никакому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла»),

- отношение к абортам («Я не вручу никакой женщине абортивного пессария»),

- об отказе от интимных связей с пациентами («В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами», «У врача с больными немало отношений: ведь они отдают себя в распоряжение врачам, и врачи во всякое время имеют дело с женщинами, с девицами и с имуществом весьма большой цены, следовательно, в отношении всего этого врач должен быть воздержанным»),

- о врачебной тайне («Что бы при лечении - а также и без лечения я ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной»).

является принцип «не навреди», который фокусирует в себе гражданское

кредо врачебного сословия.

Этот принцип формирует исходную профессиональную гарантию, которая может рассматриваться как условие и основание его признания обществом в целом и каждым человеком отдельно, который доверяет врачу свое здоровье и жизнь.

Большое внимание Гиппократ уделял облику врача, не только моральной, но и внешней (одежда, опрятность) респектабельности, что было связано с необходимостью формирования доверия обращающихся к врачебной касте в период перехода от жреческой медицины к светской.

Врачи же, преодолевшие храмовость, должны были приобретать и обладать такими качествами, которые способствовали бы формированию облика всего врачебного профессионального сообщества того времени.

Гиппократ определял эти качества, отталкиваясь от обобщенных ценностей Древней Греции. В книге «О благоприличном поведении» наиболее полно отражено представление об идеале врача, сложившемся в недрах медицинских школ в эпоху греческого «просвещения»: «Каковы они по внешнему виду, таковы и в действительности: врач-философ равен богу».

с пациентом, при этом акцент ставился на поведении врача

у постели больного. При контакте с больным предлагалась такая форма общения, которая способствовала бы ориентации пациента на выздоровление: «Очевидным и великим доказательством существования искусства будет, если кто, устанавливая правильное лечение, не перестанет ободрять больных, чтобы они не слишком волновались духом, стараясь приблизить к себе время выздоровления».

вопрос о вознаграждении врача за оказанную помощь и лечение.

В условиях жреческой медицины дары и подношения вручались не самому жрецу, а храму, в котором он служил. При переходе к светской медицине, когда гонораром обеспечивается непосредственно врач, необходимы были соответствующие правила, не нарушающие общую архитектонику врачебной этики: «Лучше упрекать спасенных, чем наперед обирать находящихся в опасности».