Презентация на тему Фёдор Иванович Тютчев

творчества: 1813—1873

Направление: романтизм, пантеизм

Жанр: лирика

творчества: 1813—1873

Направление: романтизм, пантеизм

Жанр: лирика

Тютчев поступает в Министерство иностранных дел. Будучи старшим цензором,

он не разрешил распространять в России манифест коммунистической партии на русском языке, заявив: «кому надо, прочтут и на немецком».

В статье «Россия и революция» Тютчевым была проведена мысль, что в «современном мире» существуют только две силы: революционная Европа и консервативная Россия.

дети:
1) Тютчева, Анна Фёдоровна (1829—1889)
2) Тютчева, Дарья Фёдоровна (1834—1903)
3)

Тютчева, Екатерина Фёдоровна (1835—1882)

Пфеффель


Их дети:
1) Тютчева, Мария Фёдоровна (1840 — 1873)
2) Дмитрий

Фёдорович (1841 — 1870)
3) Тютчев, Иван Фёдорович (1846 —1909)

(отношения длились 14 лет)


Их дети:
1) Елена (1851—1865)
2) Тютчев, Фёдор

Фёдорович (1860—1916)
3) Николай (1864—1865)

этой продолжительной связи нам неизвестны. Иностранка приехала с Тютчевым

в Россию и впоследствии родила двоих сыновей (...) Поэт скончался в 1873 году и завещал госпоже Лапп ту пенсию, которая по закону полагалась его вдове Эрнестине Федоровне. Вдова и дети свято выполнили последнюю волю мужа и отца, и в течение двадцати лет, вплоть до смерти Эрнестины Федоровны, Гортензия Лапп получала пенсию, которую уступила ей вдова чиновника. Вот и всё, что мы знаем об этой любовной истории"

с поэтом продолжались в течение четырнадцати лет; вне брака

родились трое детей, двое из которых скончались менее чем через год после смерти матери.

Произведения Тютчева, посвящённые Денисьевой («Предопределение», «О, как убийственно мы любим…», «Последняя любовь» и другие), имеют автобиографическую основу. В литературоведении адресованный ей «стихотворный роман» назван денисьевским циклом.

созревал постепенно, день объяснения — 15 июля 1850 года

— стал для них важнейшей вехой. Спустя полтора десятилетия, в середине лета 1865 года, поэт отметил эту дату строчками:


«Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло
С того блаженно-рокового дня,
Как душу всю свою она вдохнула,
Как всю себя перелила в меня»

такова, что в 1862 году Денисьева признавалась: «Я вся

живу его жизнью, я вся его, а он мой».
О том, что довелось ей пережить, поэт рассказывал в стихотворении, написанном в 1851 году:

«О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!

Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь её она легла!»

самочувствие Елены стало стремительно ухудшаться; врачи диагностировали туберкулёз. Она

умерла 4 августа; через три дня Тютчев похоронил возлюбленную на Волковском кладбище.
Пребывая в состоянии полного отчаяния, поэт постоянно искал собеседников, с которыми мог бы говорить о Елене Александровне. Как рассказывал Афанасий Фет, Тютчева «лихорадило и знобило в тёплой комнате от рыданий».
Жена Тютчева, Эрнестина Фёдоровна, отреагировала на горе мужа словами: «Его скорбь для меня священна, какова бы ни была её причина».

«Не было ни одного дня, который я не начинал без некоторого изумления, как человек продолжает ещё жить, хотя ему вырвали сердце и отрубили голову.»

— Из письма Тютчева, 29 июня 1865 года

согласно законам жанра, есть пролог, кульминация и финал.
Цикл

открывается стихотворением «Не раз ты слышала признанье…»; замыкает его «Две силы есть — две роковые силы…». Если первое представляет собой тонкое, интимное признание, адресованное любимой женщине, то в последнем, написанном через восемнадцать лет, присутствует жёсткий вызов обществу.

Поэт сравнивал возлюбленную с непокорной волной, которая ничего не боится:
«Будь же ты в стихии бурной
То угрюма, то светла,
Но в ночи твоей лазурной
Сбереги, что ты взяла».

Когда же свет начал громко осуждать «незаконную любовь» Денисьевой, поэт откликнулся на скандал строчками:
«Толпа вошла, толпа вломилась
В святилище души твоей…»

признанье:
«Не стою я любви твоей».
Пускай мое она созданье —
Но

как я беден перед ней...

Перед любовию твоею
Мне больно вспомнить о себе —
Стою, молчу, благоговею
И поклоняюся тебе...

Когда, порой, так умиленно,
С такою верой и мольбой
Невольно клонишь ты колено
Пред колыбелью дорогой,

Где спит она — твое рожденье —
Твой безымянный херувим, —
Пойми ж и ты мое смиренье
Пред сердцем любящим твоим.

свою у них мы под рукой,
От колыбельных дней и

до могилы,-
Одна есть Смерть, другая - Суд людской.

И та и тот равно неотразимы,
И безответственны и тот и та,
Пощады нет, протесты нетерпимы,
Их приговор смыкает всем уста...

Но Смерть честней - чужда лицеприятью,
Не тронута ничем, не смущена,
Смиренную иль ропщущую братью -
Своей косой равняет всех она.

Свет не таков: борьбы, разноголосья -
Ревнивый властелин - не терпит он,
Не косит сплошь, но лучшие колосья
Нередко с корнем вырывает вон.

«Две силы есть - две роковые силы»

И горе ей - увы, двойное горе,-
Той гордой силе, гордо-молодой,
Вступающей с решимостью во взоре,
С улыбкой на устах - в неравный бой.

Когда она, при роковом сознанье
Всех прав своих, с отвагой красоты,
Бестрепетно, в каком-то обаяньи
Идет сама навстречу клеветы,

Личиною чела не прикрывает,
И не дает принизиться челу,
И с кудрей молодых, как пыль, свевает
Угрозы, брань и страстную хулу,-

Да, горе ей - и чем простосердечней,
Тем кажется виновнее она...
Таков уж свет: он там бесчеловечней,
Где человечно-искренней вина.

живое существо, наделенное душой. Поэт стремится к цельности, к

единству между природным миром и человеком. Из мира ушло ощущение родства между человеком и стихийными силами. Федор Иванович страстно желал слиться с природой.

Преобладание пейзажей - одна из примет его лирики. Они получают символический философский смысл, а мысль обретает выразительность. Радость бытия, счастливое согласие с природой, безмятежное упоение ею характерны преимущественно для стихотворений Тютчева. Таким образом, тема природы органически связывается у поэта с философским осмыслением жизни.

«Певучесть есть

в морских волнах...»

Дума за думой, волна за волной –
Два проявленья стихии одной:
В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,
Здесь – в заключении, там – на просторе –
Тот же все вечный прибой и отбой,
Тот же все призрак тревожно-пустой.

Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.

Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе,—
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.

Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?